Глядя на эту картину, искренне становилось жаль бедных животных, которые с большим трудом несли на себе закованных в доспехи воинов. Несмотря на то что движение было неспешным, шерсть лошадей уже изрядно пропиталась потом. Нечего было и думать посылать их вскачь – это окончательно добило бы животных. Ничего, еще неделька такой погоды – и земля достаточно просохнет, во всяком случае большой караван уже выдвинулся из Новака: там дороги просохли настолько, что по ним можно было уже двигаться, – купеческие караваны, правда, выждут еще минимум с неделю, но у новых поселенцев времени было в обрез.

Ехавший в голове колонны Андрей направил своего коня немного в сторону, пропуская всадников вперед. Высокий гнедой жеребец недовольно всхрапнул, но все же подчинился твердой руке всадника. Этот маневр проделывался уже не впервые, и всякий раз после недолгой остановки и обманчивого роздыха ему вновь приходилось напрягаться, чтобы обогнать колонну и занять свое место во главе.

Андрей остановил коня и окинул взглядом колонну. Девятнадцать всадников – девять из его дружины и десять из дружины маркграфа, – все верхом на замученных лошадях. Впрочем, из людей Андрея только восемь были воинами, девятый был новиком: Брук сумел все же уговорить Андрея взять его с собой в качестве оруженосца. Но после службы на границе он имел право участвовать в этом походе. Для этого сироты дружина Андрея была всей его семьей, Андрей же, сам того не желая, фактически заменил парнишке отца. В середине колонны две крытые повозки запряжены быками: даже хваленые тяжеловозы были не способны в этакую распутицу тянуть груженые повозки – такое было под силу только быкам, да и те изрядно вымотались. По сути, отряд мог бы двигаться и немного быстрее, что сократило бы путь как минимум на сутки, но вот эти повозки значительно сдерживали движение.

Когда колонна практически миновала его, от хвоста отделился всадник и приблизился к Андрею, после чего они поехали рядом и немного в стороне.

– Что скажешь, Джеф? Опять будем ночевать в поле?

– Нет, сэр. Как я вам и говорил, к закату будем на месте.

– Что-то этот клятый форт никак не хочет появляться.

– Мы уже не далее как в двух милях от него. Вон на тот урез поднимемся – и увидим Кроусмарш. Проклятые повозки. Ведь говорили же старики, что весна будет ранней. Нельзя было доставить продовольствие пораньше?

– Продовольствие поступает раз в месяц, вместе со сменяемым десятком.

– Это-то понятно, но есть же еще и практичность. Это – непрактично.

– Возможно, его светлость решил показать мне, что я явно погорячился, берясь за Кроусмарш, или решил дать мне прочувствовать, как нелегка доля рыцаря на службе у сюзерена.

– А кто ж его знает, что он там себе решил.

В этот момент Джеф всмотрелся в даль и удовлетворенно улыбнулся. Шедшие передовым дозором двое воинов из отряда Андрея как раз поднялись на урез и, видимо, обнаружили их цель путешествия, так как один из воинов вдруг поднял коня на дыбы и азартно замахал рукой. При этом всадники остались на месте, поджидая остальных. Явный признак того, что все спокойно, просто теперь надобность в передовом дозоре отпала.

– Ну, вот и Кроусмарш.

– Скорее бы уже. Устал как собака.

– Ничего. Сегодня еще отоспимся, а завтра за дело примемся.

– Твоими бы устами да мед пить.

– Что-то вы невеселы. Трудный путь позади. Впереди отдых.

– Вот скажи, Джеф, сколько там воинов?

– Как это сколько? Тридцать.

– И все они – мясо?

– Как бы не так. Не все ветераны, но и явное мясо сюда никто не пошлет. Здесь только полноценные воины, ну и ветераны, конечно, найдутся – в таких гарнизонах без них никак.