Первым его воспитанником стал представитель местной «золотой молодёжи», разбалованный двенадцатилетний отпрыск мэра, которого замученные его фокусами родители готовы были сослать в отдалённую деревню, лишь бы не позорил более фамилию.

Сангир Кренч взялся за дело твёрдой рукой, и через год счастливые родители сделали ему хвалебными одами такую рекламу, что больше у сангира проблем с работой не было никогда.

Очевидно, талант находить язык с трудными подростками был у него врождённым, потому как магом он был очень-очень слабым. Однако, с его появлением в замке спать мы с Ольгердом стали значительно спокойнее.

Месяцы бежали и бежали, сливаясь в годы... 

Давно уже небольшое подворье цесаринок выделилось в отдельную ферму и маленький цех, который занимался изготовлением подушек и одеял.

На землях замка Минар теперь было десять деревень и во всех работали школы. Детям, которые хотели учиться дальше, мы старались помогать небольшой стипендией, при условии, что потом они вернутся домой.

Больше всего меня радовало производство пряжи. Пусть объёмы его были и не слишком велики, но она по праву считалась лучшей в стране и ценилась даже выше вогентхальской. Нити, обработанные слабыми магами, которых даже не взяли на службу государству, отличались прекрасной износостойкостью, гладкостью и особым блеском.

Умер сангир Перон, и сломленная горем санги Брон стала на длительное время центром внимания всей семьи.

Думаю, если бы не наши шалопаи, она могла бы уйти вслед за мужем. Однако, её любимчики, которых она баловала и обожала, начиная с момента рождения, постоянно тормошили бабушку, требуя внимания и хвастаясь своими приключениями и победами. И постепенно санги оттаяла.

Конечно, ей уже не хватало здоровья и сил присматривать за всем замком, но она бдительно наблюдала за своей преемницей и старательно обучала её всем тонкостям управления. А у моих детей была просто замечательная бабуля.

Школа гердов, которую по-прежнему вёл Ольгерд, давно считалась одной из лучших в стране. Некоторые из учеников сдавали вступительный экзамен два-три года подряд, лишь бы попасть именно в неё. Я гордилась своим мужем.

Шарийский Харадж завяз в многолетней войне с Аргандой, которая закончилась, только истощив силы обоих государств. Нам, признаться, это было только на руку. Попытки шпионажа, конечно, были, но очень редкие и почти всегда неудачные.

Уровень магии у Лангерта и Лионы был значительно выше, чем у меня и Ольгерда. С самого момента пробуждения их Силы было понятно, что учиться им придётся в столичной академии.

Пятнадцать лет промелькнули незаметно...

С отъездом детей и сангира Кренча замок опустел. Сильно скучала санги Брон, без конца вспоминая их детские шалости и переживая за то, как «бедные малыши» будут жить без её заботы.

Еженедельные отчёты сангира Кренча поражали своей лаконичностью и чёткостью – всё было хорошо, дети учились и отличались завидным здоровьем и аппетитом.

Я бы не назвала это депрессией, но некоторое опустошение и тоску я всё же чувствовала. Невозможно оказалось принять то, что они уже почти выросли и в скором времени уйдут в большую жизнь, не слишком нуждаясь в нашей поддержке.

Меня мучали глупые страхи за их будущее и, даже понимая, что нельзя их держать всю жизнь у своей юбки, я не хотела мириться с расставанием...

Осеннее утро было хмурым и слегка дождливым, мне казалось странным, что муж настаивает на поездке именно сегодня, но спорить я не стала.

До нашей башни мы добрались быстро. Тоскливый осенний пейзаж навевал грусть. Полысевшие деревья, жухлая трава под ногами, даже озеро казалось налитым свинцовой жижей.