|
Должен признаться, я был совершенно изумлен, когда флотский патруль явился в мои апартаменты и объявил о намерении задержать меня. В сложившихся обстоятельствах, сэр, я почувствовал, что подчиниться будет весьма неблагоразумно. Я приложил все усилия, чтобы не причинить вреда людям в форме его величества, и в свое время верну позаимствованный у них бластер, который вы видите. Затем я укрылся у джентльмена, которого я подозревал в антитерранских настроениях. Могу ли я почтительно просить, чтобы его имя и имена его товарищей были исключены из вашего официального расследования? Помимо их гостеприимства и помощи мне, они выказали не более чем неверно направленное рвение на благо их планеты, и то, что они помогли мне, было на самом деле их первым незаконным действием. Они приютили меня только после того, как я убедил их в том, что являюсь революционером в своем собственном сообществе и то, что меня объявили мерсейским агентом, — сущая клевета, которую имперцы собираются использовать и против них самих. Они легко мне поверили. Я не рекомендовал бы их для службы в разведке. Я получил от них одежду, принадлежности для маскировки, приспособления, пригодные для того, чтобы вести наблюдения, и отправился собирать нужные данные. У них существует зачаточная организация. Благодаря ей посредством телефонного звонка мой квартирохозяин узнал, что к Капитолию движется большая делегация змаев. Вспомнив рассказы донны Вимезал о ее прошлом и надеясь, что вы с ней не сгинули совсем, я подумал, что вы можете быть здесь. Обнаружить подтверждение этого вывода было... большим удовольствием, сэр.
Флэндри пожевал губу. — Кто были те имперцы, которые приходили арестовать тебя? Не деннициане? — Нет, сэр, не деннициане. Здесь сомнений быть не может. — Чайвз говорил приглушенным голосом. Его тонкие зеленые пальцы стянули капюшон вокруг лица. — Ты ходил невозбранно несколько дней, а потом в один миг... — Флэндри резко оборвал фразу. Они были у цели. Войдя в Старый Город, процессия прошла между двумя зданиями со множеством балконов и вышла на вершину Королевского Холма. Впереди открылась площадь Конституции, широкая, мощенная плитами, украшенная скамейками, клумбами и деревьями — и пустая, пустая. Посреди площади бил большой фонтан, облицованный гранитом, с застывшей в бронзе схваткой Томана Обилича и Владимира. Шума воды не было слышно из-за ветра. С западного края дома стояли довольно редко, открывая вид поверх крыш на озеро Стоян, сверкающее металлическим блеском у горизонта. Прямо напротив был Капитолий — с многоколонным портиком и золоченым куполом, на вершине которого сияла серебряная звезда. Двумя километрами дальше почти отвесно вздымалась скала, увенчанная зубчатыми стенами и стягами Замка. Флэндри моргнул. Он выделил среди зданий большой отель, офисы, кафе, фешенебельные магазины — старые, но величественные, из потемневшего от непогоды камня. Сколько же таких площадей Конституции он повидал? Но эта была пуста, над ней свистел холодный ветер. Шесть полицейских стояли на лестнице Капитолия, еще шесть стояли по сторонам. Их накидки хлопали на ветру, оружие блестело, когда на него падал солнечный луч, и снова становилось тусклым. В небе кружил аэрокар. Больше никого видно не было. Однако наверняка на них смотрели исподтишка — домовладельцы, смотрители, может, и полицейские, — которых было немного, потому что всюду в городе было неспокойно, а здесь ничего особенного не ожидалось. А кто еще? Флэндри словно бы шел сквозь лабиринт миражей. Не было ничего реального и надежного, кроме рукояти бластера под рукой и непокорного медного локона Козары. Козара ничего подобного не ощущала. Когда они ступили на площадь, Флэндри услышал ее шепот: «Сюда мы идем, о мой отважный возлюбленный. О нас будут петь тысячелетие спустя». Он выбросил все сомнения из головы и приготовился к бою. Но столкновения не произошло. |
