Вскоре после знакомства Роберт рассказал Даглесс свою историю. В детстве он отчаянно нуждался в любви и сейчас уверял, что доброе, великодушное сердце Даглесс – именно то, что он искал всю жизнь. Его первая жена, с которой он развелся более четырех лет назад, была холодной, равнодушной, неспособной любить. Всего через три месяца после встречи он заявил, что хочет «постоянных отношений». Даглесс приняла это за предложение, но оказалось, сначала он хотел удостовериться, что они друг другу «подходят».

Иными словами, он хотел, чтобы они жили вместе.

Даглесс посчитала, что Роберт прав и, поскольку до этого уже не раз имела неудачные «отношения» с мужчинами, с радостью перебралась в большой, красивый, дорогой дом Роберта, где принялась всеми силами доказывать, что она настолько же добра, великодушна и полна любви, насколько были холодны и бесчувственны его жена и мать.

И если не считать общения с Глорией, их совместная жизнь была настоящим счастьем. Он был человеком энергичным, и они часто отправлялись на танцы, в пешие походы и велосипедные поездки. Часто принимали гостей и сами посещали вечеринки. Раньше она никогда не жила с мужчиной, но легко вошла в роль хозяйки дома, считая, что именно для этого и создана.

Конечно, кроме Глории, у них имелись и другие проблемы, но Роберт был настолько лучше тех мужчин, с которыми встречалась Даглесс, что она прощала ему маленькие причуды, большая часть которых так или иначе была связана с деньгами. Честно говоря, ее ужасно раздражало, что, когда они оказывались в супермаркете, у самой кассы неизменно выяснялось, что Роберт «забыл» чековую книжку. Та же сцена разыгрывалась у театральных касс и в ресторанах: два раза из трех Роберт неожиданно «обнаруживал», что оставил дома бумажник. Если Даглесс осмеливалась жаловаться, Роберт принимался разглагольствовать о новой эре равноправия и свободных женщинах, которые боролись за то, чтобы оплачивать половину расходов. Правда, потом принимался целовать ее и вел ужинать в дорогой ресторан, где сам оплачивал чек. И Даглесс его прощала.

Она знала, что сможет вынести подобные маленькие проблемы, в конце концов, у каждого свои недостатки, но вот Глория… терпеть ее становилось все труднее. В ее присутствии жизнь превращалась в поле боя. Если верить Роберту, его дочь была самим совершенством, и поскольку Даглесс отказывалась это признать, со временем он стал смотреть на нее как на врага. Стоило Глории переступить порог, как она и отец оказывались в одной команде, а Даглесс играла на другой стороне поля.

Вот и сейчас Глория предложила отцу конфету из коробки, лежавшей у нее на коленях. Оба и не подумали спросить Даглесс, хочет ли та полакомиться.

Даглесс, по-прежнему прилипшая к окну, скрипнула зубами. Может, это неудачная комбинация Глории и денег так ее злила, потому что в этой поездке небольшие «денежные причуды» Роберта, каковыми она всегда их считала, обернулись чем-то иным.

При первой встрече они часами говорили о своих мечтах, в которых едва ли не главное место занимало путешествие в Англию. Ребенком Даглесс часто ездила в Англию с родными, но это было давно. Когда в сентябре прошлого года она переехала к Роберту, тот предложил через год отправиться в Англию.

– К тому времени мы будем точно знать… – добавил он, не уточнив, что именно они будут знать, но Даглесс была уверена, что через год они поймут, подходят ли друг другу в качестве мужа и жены.

Весь этот год она старательно планировала путешествие, которое постепенно стала считать чем-то вроде медового месяца. Немного преждевременного медового месяца. Зато все решения принимала она и поэтому заказала номера в самых романтических, самых эксклюзивных загородных отелях, которые только могла предложить Англия. Когда она спрашивала мнение Роберта, тот только подмигивал и велел ей не стесняться в расходах.

Она выписала проспекты и путеводители и изучала их, пока не запомнила наизусть названия половины английских поселков.