Николас кивнул и стал подниматься наверх с Даглесс на руках. При этом он ухитрялся напрочь игнорировать ее. Хозяйка привела их в комнату, которую Николас не видел раньше. Здесь стояли белые обливные сосуды различного размера. Один напоминал корыто. Должно быть, это и есть ванна. Но нигде не видно ни ведер с горячей водой, ни горничных. Кто же наполнит эту большую ванну?

Он едва не уронил женщину, которую держал на руках, когда хозяйка повернула какую-то штуку над ванной и оттуда хлынула вода. Фонтан в доме?!

Николас потрясенно вытаращился на непонятное явление.

– Через минуту нагреется, – пообещала хозяйка. – Ее нужно раздеть и уложить в ванну. А я немедленно сбегаю за чистыми полотенцами. Кстати, судя по виду, вам тоже не помешает ванна, – заметила она с порога.

Николас понял достаточно, чтобы обдумать весьма привлекательную идею, и с интересом оглядел Даглесс.

– Даже не мечтайте! – предупредила та. – Пока я принимаю ванну, подождете у себя в номере.

Николас, улыбнувшись, поставил ее на ноги и огляделся.

– Что это за помещение?

– Ванная.

– Я вижу лохань, но как насчет этого предмета? И этого?

Даглесс сразу забыла, что стоит перед ним в мокрой одежде. Она думала, что он разоблачил себя, когда притворился, что почти ничего не знает о Роберте Дадли, но вскоре поняла, что ошиблась. Конечно, нужно справиться у отца насчет дат, но она и без этого знала, что в 1564-м, в том году, из которого явился мужчина, Роберт Дадли еще не был графом Лестером.

И вот теперь этот же мужчина в льнущей к великолепному телу одежде спрашивал у нее, что такое унитаз и раковина. Она едва удержалась, чтобы не спросить, чем он пользовался, когда не знал, где находится туалет. Ну разумеется, он все знал. Должно быть, усердная учеба окончательно расстроила его мозги.

Она объяснила назначение раковины, после чего с багровым от смущения лицом рассказала про унитаз и подняла и опустила крышку.

– И никогда, никогда не оставляйте крышку поднятой, – велела она, чувствуя себя так, словно, обучая единственного мужчину этой простой вещи, действует от лица всех женщин.

Но тут вернулась хозяйка с полотенцами и цветастым хлопковым халатом.

– Я заметила, что у вас не так много багажа, – начала она, явно намекая на то, что хотела бы знать, почему у парочки совсем нет вещей. – Обычно у американцев так много чемоданов!

– Потеряны в аэропорту, – быстро ответила Даглесс. Может, хозяйка решила, что Николас тоже американец и этим объясняется его странный акцент?

– Я так и подумала, – кивнула хозяйка. – Сейчас принесу чай и оставлю его на столе в коридоре, если согласны. А пока спокойной ночи.

– Да, спасибо, – пробормотала Даглесс. Дверь за хозяйкой закрылась, и Даглесс поспешила выпроводить Николаса: – Вы тоже можете идти. Я не задержусь.

Николас с улыбкой, словно наслаждаясь нервозностью девушки, вышел, и Даглесс немедленно скользнула в горячую воду, легла и закрыла глаза. Локти и коленки сразу защипало, зато она быстро согрелась.

Интересно, как же он нашел ее?

Оставив Николаса в пансионе, она обошла всю деревню, безуспешно пытаясь найти ночлег за тридцать фунтов. Все дешевые гостиницы были битком набиты. Она потратила шесть фунтов на обед в трактире и пошла сама не зная куда, думая, что, возможно, сумеет добраться до другой деревни и найти убежище, пока не стемнело. Но тут начался дождь, вокруг царил непроглядный мрак, и Даглесс только и сумела, что отыскать убогий сарай, стоявший посреди поля.