Николас осекся и в отчаянии сжал ладонями голову. Даглесс едва не потянулась к нему, чтобы погладить по голове, возможно, даже растереть сведенные мышцы спины, но вовремя опомнилась. В конце концов, проблемы этого человека ее не касаются. И нет никаких причин, по которым она должна помочь ему обнаружить, почему он, а может, один из его предков, был несправедливо обвинен в измене.

С другой стороны, от самой мысли о причиненной кому-то несправедливости у Даглесс мурашки ползли по коже. Может, это у нее в крови. Ее дед, Хэнк Монтгомери, был профсоюзным лидером до того, как вернуться в Мэн и управлять семейным бизнесом, «Уорбрук шиппинг». И по сей день дед ненавидел любые проявления несправедливости и был готов рисковать жизнью, чтобы не допустить ничего подобного.

– Как я уже говорила, мой отец преподает историю Средневековья, – мягко напомнила Даглесс, – и я помогала ему в кое-каких исследованиях. Может, я сумею и вам помочь найти то, что ищете. Кроме того, сколько найдется людей, которые даже не подумают помочь человеку со шпагой и в присборенных шароварах!

Николас медленно встал.

– Вы имеете в виду мои штаны-буфы? Смеетесь над моей одеждой. Эти… эти…

– Брюки.

– Брюки. Они так стискивают ноги, что нагнуться невозможно. А это… – Он положил руку в карман. – Они так малы, что туда ничего не поместится! И прошлой ночью я замерз на дожде, и…

– Но сегодня вы согрелись, – улыбнулась она.

– Еще и это! – Он ткнул пальцем в молнию. – Это может опасно поранить самые чувствительные места мужчины!

Даглесс начала хохотать.

– Если бы вы надели нижнее белье, вместо того чтобы оставить его на кровати, может, молния и не нанесла бы вам вреда.

– Нижнее белье? Что это такое?

– Эластик, помните?

– Ах да! – широко улыбнулся он.

Даглесс внезапно помрачнела. Что ей теперь делать? Снова плакать? Шесть подруг устроили ей ужин перед отъездом в Англию и пожелали доброго пути. Сколько хороших слов было сказано о ее романтическом путешествии! И вот всего через пять дней ей не терпится вернуться домой.

Глядя на этого улыбающегося человека, Даглесс упорно задавалась вопросом: если быть совершенно честной с собой, что бы она предпочла? Провести эти четыре с половиной недели с Робертом и Глорией или помочь этому человеку узнать, что случилось в его прежней жизни?

Улыбнувшись Николасу, она подумала, что вся эта история напоминает ей о романе с призраками, где героиня идет в библиотеку и читает о проклятии, наложенном на дом, который она сняла на лето.

– Да, – неожиданно услышала она свой голос. – Я помогу вам.

Николас сел рядом, взял ее руку и благоговейно поцеловал.

– В душе вы настоящая леди.

Улыбка Даглесс мгновенно исчезла.

– В душе? Хотите сказать, что во всем остальном меня нельзя считать леди?

Николас слегка пожал плечами:

– Кто может понять, почему Богу вздумалось соединить меня с простолюдинкой?

– Ах вы… – начала она, намереваясь сообщить, что ее дядя был королем Ланконии и она часто проводила у него лето, играя с шестью кузенами, принцами и принцессами. Но что-то ее остановило. Пусть думает что хочет. – Может, мне обращаться к вам «ваше сиятельство»? – ехидно осведомилась она.

Николас задумчиво нахмурился:

– Я размышлял над этим вопросом. Здесь, где никто не знает о моих титулах, я могу свободно передвигаться незамеченным.