Как только мы подходили к какому-нибудь трупу, Страбон заставлял меня останавливаться и пристально всматриваться в лицо мертвеца. Разумеется, я узнал их всех. Тот, кто находился ближе всех к carruca, был моим личным телохранителем, до самой смерти оставшимся верным мне. Среди других распростертых рядом с бывшим лагерем тел я увидел труп optio Дайлы.

Помимо всего прочего, меня очень беспокоил один вопрос. Оба моих стража, потихоньку лаская меня, до сих пор еще не обнаружили лист пергамента, который я спрятал за пазухой. И сейчас мне предстояло немедленно принять решение. Должен ли я сохранить фальшивый документ? Или попытаться уничтожить его? А может, лучше подстроить так, чтобы конверт обнаружили и вскрыли?

Как выяснилось, мне не было нужды волноваться. Когда мы подошли к кострам, Страбон — и его воины — осмотрели меня с ног до головы. Затем Страбон спросил своим скрежещущим голосом:

— Кто из убитых сайон Торн, о котором я столько слышал, niu?

— Никто, — честно ответил я и добавил, словно собрался с духом: — Возможно, ему удалось сбежать. Я очень надеюсь на это.

— Не сомневаюсь. Это он вез договор Зенона?

— В последний раз, когда я его видел, так и было, — снова я смог дать правдивый ответ.

Тут заговорил optio Осер:

— Триарус, никто не ушел живым. Мы уверены, что никто не сумел проскользнуть по дороге мимо нас. Наши люди тайком следовали за обозом от самой Пауталии. Они доложили мне, что ни один человек не проходил мимо них по дороге. Однако кое-кого из врагов убили на берегу реки, их тела унесло течением.

— Отлично, — заметил Страбон, — как только мы перекусим, а ускакавших лошадей поймают, отправь своих людей: пусть они отыщут всех до одного убитых. Пусть доберутся до самого устья реки Стримон у Эгейского моря, если придется. Разденут и обыщут каждого. Надо любой ценой отыскать договор. И вот что… — он ткнул бородой в мою сторону, — начните-ка с нее.

Я вывернулся из рук двух оскалившихся стражников и завопил:

— Неужели ты посмеешь так оскорбить принцессу Амалов?

— Vái! Ты полагаешь, я шучу? Мне действительно нужен этот документ. И если ты хочешь сберечь свою целомудренность, то должна лишь указать, кто из них Торн.

В известном смысле, я так и сделал. Я прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Договор у меня.

Вытащив конверт из-за пазухи, я попытался разорвать его обеими руками, но пергамент отличается прочностью.

Optio и остальные тут же схватили меня снова. Страбон издал свой скрипучий смешок, шагнул вперед и вырвал конверт из моих рук. После этого он бросил взгляд на свернутый документ, кивнул, увидев пурпурную восковую печать с монограммой «З»… и, к моему изумлению, бросил его в ближайший костер. Только потом я узнал, что Страбон не умел читать. Разумеется, если бы он просто вскрыл конверт и обнаружил, что пергамент чистый, весь мой план пошел бы насмарку. Однако он не стал этого делать: видно, не хотел притворяться, что читает, или просить кого-нибудь сделать это, так как не желал, чтобы я смеялся над его невежеством.

Но я все равно презрительно рассмеялся:

— Ты уничтожил всего лишь кусок пергамента, а не его суть.