|
Слишком мы, люди, непоседливые. Апион-Фарит надвинулась, стали видны детали на ее поверхности – спирали циклонов, рубцы горных цепей, зеленоватые лужицы многочисленных, но небольших морей. – Ой, а это что? – Остроглазый Арагонес первым заметил исполинские, сравнимые с горными пиками сооружения, разбросанные по планете. Они мало походили друг на друга, но все представляли собой беспорядочное нагромождение пирамид, конусов, кубов и параллелепипедов. Блестели черные, коричневые, синеватые и фиолетовые стены, высились золотистые шпили, и темнели в строениях многочисленные отверстия. – Похоже, что это города, – сказал Серое Облако. – Необитаемые, брошенные… Ну, почти все. Строения и вправду казались мертвыми, хотя с такого расстояния трудно было разглядеть детали. – А где гробница? – поинтересовался Гаррисон. – Где-то вон там, на краю диска, – ответил Ли. – Ее не видно. Вот войдем в атмосферу, тогда может быть… Через пятнадцать минут «Радость бабушки» пролетела мимо одной из орбитальных станций. В иллюминаторах по правому борту мелькнул ее чудовищный, искореженный силуэт. Легионеры расселись по ППК, те трансформировались так, чтобы уберечь людей от перегрузок, и начался спуск. Древний корабль трясло и шатало, обзорный экран облизывало оранжевое пламя, за ним угадывалась темная поверхность Апион-Фарит. – Сколько можно? – просипел Соболев после очередного толчка. – У меня желудок к горлу подобрался… – Столько, сколько нужно, – сурово ответил Ли. – Критическое превышение уровня нагрузки, – сообщил возникший у приборной панели Умник. – Расчетные параметры спуска изменены. Переходим на второй вариант. Прошу вас приготовиться. Никто не успел даже спросить – к чему, а корабль рванулся вниз, точно падающий на добычу сокол. Вильям ощутил, как позвонки норовят собраться вместе где-то в районе затылка, мерзкая вибрация пронзила внутренности, в животе возник отвратительный ком тошноты. Удар был такой силы, что с потолка отвалились несколько панелей покрытия, а все ППК жалобно скрипнули. – Ой! – не удержавшись, крикнул кто-то, а в голове у Вильяма на мгновение помутилось. Очухавшись, он понял, что жив и даже ничего себе не сломал, что корабль более не движется, а соратники, кряхтя и ругаясь, выбираются из кресел. – Чего разлегся? – буркнул Ли. – Отдыхать потом будешь. Давай, шевели конечностями. Снарк выбрался из ППК, повесил на спину рюкзак, а на шею – дезинтегратор. Из пола выдавилась мерцающая фигура Умника. – Спасибо, что путешествовали на нашем корабле. Открыт центральный люк. Буду ожидать вашего возвращения. – Ох, жди, мозга электронная, жди, – пробормотал Гаррисон. Через круглый коридор со скобами легионеры покинули надоевший пассажирский салон. У развилки, там, где начинался проход в правое и левое крыло корабля, обнаружилась дыра в полу. Сквозь нее виднелась темно-красная земля и мелкие черные камушки. – Ну, что, вперед, на подвиги во славу патроната Рао-Се, – сказал Ли и первым спрыгнул вниз. Воздух Апион-Фарит оказался неприятно сух и полон резких запахов. Выйдя из-под днища «Радости бабушки», Вильям обнаружил, что корабль стоит на пространном плато, ограниченном бесплодными холмами, в небе висит изумрудное солнце, чей свет режет глаза, а горизонт загораживает величественная горная цепь. |
