|
Он показал на Тутмеса. — Вот стоит тот, кому служил кордофец! По его приказу демон убил Амбулу! Мои духи сказали мне в тишине храма Джуллаха! Убейте его тоже! Когда еще большее количество рук стащило на землю кричащего Тутмеса, Эджир показал на помост, где сидела королева. — Убейте всех господ! Сбросьте ваши оковы! Убейте хозяев! Будьте снова свободными людьми, а не рабами! Убейте, убейте, убейте! Конан едва устоял на ногах, когда толпа начала метаться из стороны в сторону, распевая: «Убейте, убейте, убейте!» То в одном, то в другом месте кричащего господина валили на землю и разрывали на куски. Конан пробивался к своим конным стражникам, с помощью которых он все еще надеялся очистить площадь. Но потом поверх голов он увидел то, что изменило его планы. Один из королевских стражников, который стоял спиной к помосту, повернулся и метнул копье прямо в королеву, которую он должен был защищать. Копье прошло сквозь ее восхитительное тело как сквозь масло. Когда она осела на своем месте, еще для дюжины копий она стала мишенью. С падением их правительницы конные стражники присоединились к остальным своим соплеменникам в уничтожении правящей касты. Через некоторое время Конан, избитый и взъерошенный, но с новой лошадью, появился у своего жилища. Он привязал животное, ринулся внутрь и принес из тайника мешок с монетами. — Пошли! — рявкнул он Диане. — Захвати буханку хлеба! В каком холодном нифлхеймском аду мой щит? А, вот он! — Ты разве не хочешь забрать все эти прелестные вещи… — Нет времени; с коричневыми покончено. Поедешь, сидя у меня за спиной и будешь держаться за мой пояс. Ну, залезай же! С двумя седоками лошадь тяжелым галопом проскакала по Внутреннему Городу сквозь толпу грабителей и мятежников, преследователей и преследуемых. Какой-то человек, который попытался схватить их лошадь за уздечку, был сбит с ног и растоптан лошадью с криком и хрустом костей; другие люди безумно шарахались в сторону, освобождая дорогу. Они выехали за большие бронзовые ворота, а за спиной у них дома знати вспыхивали желтыми пирамидами пламени. Над головой блеснула молния, загрохотал гром и дождь хлынул водопадом. Через час дождь перешел в изморось. Лошадь шла медленным шагом, выбирая дорогу в темноте. — Мы все еще на стигийской дороге, — проворчал Конан, пытаясь пронзить взглядом темноту. — Когда дождь кончится, мы сделаем остановку, чтобы просохнуть и немного поспать. — Куда мы едем? — сказала Диана высоким нежным голосом. — Я не знаю; но я устал от черных стран. С этими людьми ничего нельзя делать; они такие же ограниченные и тупоголовые как варвары моей северной страны — киммерийцы, как Эзир и Ванир. Я хочу еще раз попытать счастья в цивилизации. — А что будет со мной? — А что ты хочешь? Я могу отправить тебя домой или оставить со мной, что тебе больше понравится. — Мне кажется, — сказала она тихо, — что если бы не сырость и все прочее, мне нравится все как оно есть. Конан молча усмехнулся в темноте и пустил лошадь рысцой. |
