– Ишь ты, – хмыкнула она, держа курс на средний подъезд. – Сплошные семерки. Так с чего это мамаша так расщедрилась, не можешь знать? С чего это позволила нам обходиться без ее общества?

Андрей молчал, сосредоточенно разглядывая что-то у себя под ногами. Он следовал за ней к подъезду, не произнося ни слова. Вот тут-то его отчаянное сопение за ее спиной и зародило в ней подозрение.

Не иначе как в этом жесте доброй воли свекровушки содержалась опять какая-нибудь пакость. Не могла она вот так вот соблаговолить сделать что-то хорошее и достойное. Или решила сбагрить молодых до поры, чтобы остаться в четырехкомнатных хоромах в одиночестве. Или предоставленная им квартира доброго слова не стоила. То ли соседи – сплошь алкоголики, то ли, возможно, имелось еще что-нибудь такое, от чего нормальному человеку ничего не стоило съехать с катушек…

Пребывать долго в неведении Настене не пришлось. Гипотезы подтвердились, как только они вошли в подъезд: сломанный лифт, в стельку пьяный сосед, возлежавший поперек лестничной клетки, а затем и квартирные условия…

– Что это? – указала брезгливо Настя пальчиком на почти бездыханное тело в джинсовом наряде, упиравшееся головой в дверь за номером семьдесят семь.

– Это? – Андрей едва не застонал, подрагивая и голосом, и всем телом одновременно. – Это Антоха… Сосед… Антон Атаманов…

– И часто он так?.. Как в квартиру-то попадем? – Она еще выше приподняла белоснежный подол и попыталась перешагнуть через пьяницу.

Благополучно реализовав задуманное, Настя вставила ключ в замочную скважину и совсем уже было открыла дверь, как вдруг лохматая голова соседа приподнялась от пола, и мгновение спустя все его тело приняло вертикальное положение.

Мужчина был высок, крепок телом и, на удивление, молод. Ожидавшая увидеть побитого жизнью тускловзорого алкоголика, Настя едва не ахнула, уперевшись взглядом в совершенно чистые и почти трезвые бирюзовые глаза на загорелом лице.

– Кто такая? – Сосед чуть склонил голову к правому плечу и слегка прищурил правый глаз.

– М-моя жена, – проблеял за его спиной Андрейка и бочком выскользнул из-за фигуры атлета. – Настя…

– Очень приятно, – хмыкнул тот и, протянув ей грязноватую ладонь с длинными красивыми пальцами, попытался щелкнуть задниками пыльных кроссовок. – Антон… Антон Атаманов…

– Не скажу, что и мне весьма приятно, но я – Настя. – Проигнорировав протянутую ладонь, она толкнула скрипучую раздолбанную дверь и скомандовала:

– Заходи, муженек…

Андрей, осторожно обойдя Антона, вошел в квартиру и попытался закрыть за собой дверь. Но сосед был еще тем настойчивым парнем. Вовремя среагировав, он сунул плечо в дверной проем и осклабился в белозубой ухмылке:

– Молодожен, значит, Андрейка?! А где бутылка?!

На того было больно смотреть. Спрятав подбородок в воротник рубашки, где его шея болталась, как карандаш в стакане, он побледнел, затем покраснел и сипло потом выдавил:

– Я не знаю…

Ах, как не хватало ему его воинственной мамаши! Вот бы где пригодилась ее кустодиевских размеров грудь, под защитой которой до сих пор проживало ее великовозрастное дитя. Двинула бы ею, и все – нет назойливого соседа. А тут приходилось самому принимать решение… Андрей беспомощно заозирался и, наконец, жалобно уставился на Настю.

Ну что же! Если начинать ставить характер этому переростку, то почему не с сегодняшнего дня?..

– По-моему, вам уже предостаточно, – решительно выдвинулась она на передний план.