Вместо ответа ведьма что-то забурчала себе под нос и затянула котомку. Ну и ладно, не хочешь – не говори. Мне пока есть чем заняться, никогда не думал, что корень валерианы может быть таким вкусным…

    * * *

    Удивительное дело, медовуху не пил, а лапой пошевелить лень и петь отчего-то хочется.

    – Вы слыхали, как поют коты? – замурлыкал я себе под нос пришедший в голову мотив. – Нет, не те коты, не полевые!

    Наверное, это нервы. Чем у нас нервы лечат? Правильно, валерьянкой. По-моему, оставался еще один корешок. Нет? Странно, когда это я успел все съесть? Ну и ладно, все равно мы пришли. Интересно, куда это меня затащила Сантана?

    Вытряхнули меня из котомки совершенно бесцеремонно. Я хотел было возмутиться, но только глупо захихикал и развалился на столе. Оказалось, именно туда поставили средство моего передвижения.

    – Где ты умудрился так нализаться? – взвилась Сантана, глядя на мои тщетные попытки подняться.

    – Санти, ты чего, белены объелась? – удивился я, с трудом фокусируя зрение на говорливой напарнице. – Ты же меня знаешь, на службе ни капли! У нас же с тобой дело важное в городе, ты что, забыла?

    – Да я-то помню, а вот ты, похоже, забыл. Говори, что пил и где прятал? И не называй меня Санти!

    – Пил воду, – пожал я плечами, – между прочим, из твоей фляги.

    – Тогда что ел? – не отставала от меня ведьма.

    – Да так, попались какие-то корешки, – протянул я, – по-моему, валерьяны.

    Обреченно застонав, бывшая подружка моей кормилицы опустилась на лавку.

    – Тогда все понятно, – протянула она, – ты же кот!

    – Ну и?

    – Забыл, как коты с валерьянки шалеют?

    Опа, действительно забыл. То-то она мне так понравилась. Впрочем, не особо я и ошалел, просто спать хочется и… петь. Пока не понял, чего больше. Наверное, все-таки спать.

    – Слышь, Санти, ты того, извини, – сквозь обильную зевоту обратился я к Сантане. – Я действительно не ожидал, что так получится.

    Ведьма еще долго ворчала про недалеких котов, про далеких колдунов, про нас всех вместе и по отдельности. Ни к селу ни к городу вспомнила медовуху и уж совсем некстати обозвала ее злом. Наконец она поняла, что меня сейчас лучше оставить в покое, и махнула на меня рукой, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Честно говоря, мне только этого и нужно было.

    Уже сквозь полуопущенные веки я наблюдал, как Сан-тана опять стала премилой бабушкой и собралась уходить.

    – Ладно, леший с тобой, котище загулявший, отсыпайся пока, а я пойду погляжу, что у тебя в тереме делается, – бросила мне Сантана.

    – Будет исполнено! – собрав последние силы в кулак, отозвался я. – Один только вопрос на посошок. Где мы, а?

    На лице ведьмы красовался довольно широкий спектр эмоций – и такой же словарный запас на языке. Причем слова, готовые сорваться с языка, были сплошь ругательными.

    – Не трать зря время, я и так о себе все знаю, – остановил я ее, – так где?

    К чести Сантаны, она взяла себя в руки и, сделав несколько глубоких вдохов и таких же выдохов, почти спокойным голосом ответила мне:

    – Это мой собственный дом.