Чай на ночь глядя в моем кабинете?! Глаза б мои этот позор не видели! Хотя что я хотел от этого зануды? Мы же такие правильные, положительные и пенный мед отвергаем принципиально, даже ради высокой цели. Но как же он с таким сомнительным поведением может удачно косить под меня? Не иначе решил сыграть на том, что взялся за ум, начал новую жизнь, и прочей фигне в подобном духе.

    Сама того не ведая, мою версию полностью подтвердила неприлично счастливая Кузьминична.

    – И правильно, ну ее к лешему, медовуху эту. От нее вообще один вред, чаек-то куда как лучше!

    Разве я когда был против чая?! Да никогда! Просто не надо его сравнивать с пенным медом. Утром горяченького испить одно удовольствие, а уж вечером, после трудового дня, али днем, но по праздникам, душа требует совсем другого.

    – Скажи, Кузьминична, а не было ли сегодня чего странного в тереме али на подворье? – исподтишка поинтересовался лже-Даромир.

    – Нет, ничего такого, – порывшись в закромах памяти, выдала старая нянька. – Столяры да плотники работу свою уже закончили, чужих во дворе никого не было. Разве только…

    – Что? – не выдержал и перебил ее Азнавур.

    – Лучезара с Василиной странно себя ведут, – к полному разочарованию подставного папаши, продолжила Кузьминична, – который уж день не проказничают.

    – Так это ж хорошо!

    – Хорошо-то хорошо, – протянула нянька, – но странно.

    Еще как странно! Что Лучезара, что Василина без шалостей жить не могут, уж, часом, не заболели мои лисята?

    – Ничего странного. Просто я как отец поговорил с ними, повлиял, и они обещали вести себя прилично.

    Вот в то, что обещали, я охотно верю, а вот в то, что обещания будут выполнены, шибко сомневаюсь. Наверняка ляпнули, чтобы от них отстали, а сами либо какую грандиозную проделку готовят, либо… Неужели почувствовали что-то?

    – Это хорошо, что они тебя послушались, – гнула свое Кузьминична. – Вот ты за ум взялся, куролесить перестал, и дочки под влиянием твоего возросшего авторитета присмирели. Видишь, как хорошо получилось!

    Ох и припомню я эти слова, ох припомню! За ум взялся, куролесить перестал, тьфу ты, даже слушать противно.

    – Ну да ладно, что-то я заболталась, тебе ж еще работать надо, – спохватилась нянька и, забрав пустой поднос, быстро покинула кабинет.

    Значит, все-таки не смог Азнавур в точности меня скопировать, как ни старался. Голос, походка, жесты, конечно, ему удались, но разве это Даромир? Куда ему до меня! Лишнее подтверждение тому, что я во всем свете такой один и дубликатов нет и быть не может. Одно только обидно: похоже, Азнавурова пиратская копия кому-то нравится больше, чем оригинал. Наверняка и Антипу такой вариант пришелся по душе… Кстати, вот он, легок на помине. Не личный кабинет, а проходной двор!

    К моему удивлению, появившийся в поле зрения премьер-боярин не зашел внутрь, а застыл на пороге. Оставаясь незамеченным (как ему казалось), он постоял пару минут и удалился, тихо прикрыв за собой дверь.

    Даже мельком взглянув на приторно-сладостное выражение его лица, меня чуть не стошнило. Он глядел на мою пиратскую копию с таким неприкрытым восторгом, что захотелось плюнуть на все и пойти куда мои кошачьи глаза глядят. А зачем, собственно, мне возвращаться, коли первейший проходимец за несколько дней достиг в общении с моим семейством больше, чем я за несколько лет?! Наверняка и Селистена в восторге от обновленного, насквозь положительного Даромира.