* * *

    Какое это блаженство – проснуться человеком в мягкой пуховой постели! В полной мере это можно ощутить, только проведя несколько недель в шкуре кота, который в лучшем случае спал на дереве, используя в качестве одеяла собственный хвост. Хотя, с другой стороны, в данный момент вспоминать былые похождения очень даже приятно. Сейчас вообще наступило самое замечательное время – торжественный финал приключения. Без ложной скромности хочу заметить, что я честно заслужил свою долю славы, восторгов и прочих непременных атрибутов жизни настоящего колдуна.

    Но это все потом, а для начала мне необходимо умыться, переодеться и плотно перекусить. На голодный желудок принимать поздравления окружающих я категорически не согласен. Надеюсь, сегодня Матрена превзойдет саму себя и побалует меня чем-нибудь особенным. Хотя, положа руку на сердце, заявляю: меня очень даже устроит ее обычная стряпня, готовит хозяюшка неизменно вкусно.

    Решительным движением я скинул с себя пуховое одеяло и покинул уютную кровать. Опа, меня ожидала небольшая проблема. На сундуке, стоящем рядом, я не обнаружил ни штанов, ни кафтана, ни прочих спутников цивилизованного человека. Единственной одеждой, оказавшейся в моем распоряжении, была простыня, которую я сдернул с только что покинутого мною ложа.

    – Наверное, Матрена забрала, чтобы привести в порядок, – сделал я вполне логичный вывод, заворачиваясь в простыню с головы до ног.

    Как и все у хозяйки трактира, простыня была огромного размера, и никакого дискомфорта в этом облачении я не испытывал.

    – Не так уж и плохо, – заметил я после того, как тщательно рассмотрел себя в зеркале. – А шрамы вообще украшают мужчину.

    Последнее, конечно, относилось к следу кошачьей лапы, который остался на моем лице как память о недавнем приключении. Уж не знаю, был ли это подарок от самого себя, выданный некогда Азнавуру, или такую «красоту» мне навел кот-ревнивец, но факт остается фактом: через все лицо шли четыре глубокие борозды.

    – Надо будет всем сказать, что я получил их во время разборок с рысью, а то как-то несолидно, – подобрал я приемлемую для себя версию, – в конце концов, не такая уж большая разница, кошка она и есть кошка.

    Проснувшиеся только что крылья абсолютно были со мной согласны, о чем поведали дружным стрекотанием.

    – Ведь это даже не вранье, а всего лишь маленькая корректировка, – продолжил я и опять получил полнейшую поддержку со стороны кандидатов на полноправное вступление в мой организм. Про себя я уже давно решил, что не расстанусь с ними, но раньше времени говорить об этом не собирался – еще возгордятся. А так получат испытательный срок, по окончании которого будут официально считаться неотъемлемой частью меня. Спокойной жизни я им не обещаю, но трехразовое питание и регулярную летную практику обеспечить обязуюсь.

    Кстати о питании… Я сладко потянулся, прихватил с собой посох и, шлепая босыми ногами по полу, спустился вниз. Как ни странно, общий зал встретил меня непривычной тишиной. Ни тебе посетителей, ни поваров, ни моего многочисленного семейства. Помнится, когда я отбывал ко сну, кабак был похож на растревоженный муравейник.

    – Есть кто живой? – больше ради развлечения крикнул я.

    Спустя мгновение из двери одной из кладовок появилась взлохмаченная голова Проши.

    – Ты уже проснулся?! – не то спросил, не то резюмировал бывший пекарь.