От столь неожиданного открытия я даже немного растерялся, но потом быстро взял себя в руки. Что это я разнюнился? Ну подрос немного, ну и что? А к уничтожению живота приступлю буквально с завтрашнего дня. Тем более что случай выдался удачный – ни жены, ни Кузьминичны в городе нет, а стало быть, упоительного обильного ужина ждать не приходится. Ладно, так и быть, ради идеалов юности сажусь на эту самую Селистенкину диету. Вот уж никогда не думал, что опущусь до подобной пакости. Но туг уж ничего не поделаешь.

    А вот бороду брить не буду, не для того я ее столько лет отращивал, холил и лелеял, чтобы в одночасье лишиться своей мужской красоты. К тому же что колдунам, что боярам бороды по статусу положены, для солидности. Лучше я себе кафтан какой попроще выберу да глупость какую отчебучу. Это спокойней, да и привычней как-то. Вот вернется Селистена домой и не узнает мужа. Словно и не было этих лет. Решено, срочно молодею!

    Но хотя себе я кое в чем признался, собеседникам виду не показал. Ну их, еще засмеют.

    – Нет, ребята, что ни говорите, а я до сих пор в Кипеж-граде самый молодой колдун со всеми вытекающими отсюда последствиями.

    Хозяин с хозяйкой переглянулись, но на этот раз ни смеяться, ни перечить не стали. Знают же, что первое небезопасно, а второе бесполезно.

    – Вот что в тебе с годами не меняется, так это твое упрямство, – констатировал Проня. – Ладно, оставайся самым молодым, если хочешь, но учти, что где-то совсем рядом ходит чрезвычайно наглый, самоуверенный, честолюбивый колдун. В общем, точно такой, каким ты был много лет назад, с той лишь разницей, что вместо белого света в его душе тьма.

    – Если на секунду предположить, что ты прав, – задумчиво почесывая затылок, проговорил я, – то тогда мало никому не покажется, уж я-то себя хорошо помню.

    – Для того чтобы с ним справиться, тебе понадобятся все твои силы и умения. А может, и того больше. Надеюсь, у тебя есть что ему противопоставить?

    – Не сомневайся, – буркнул я, обдумывая слова Проши, – я брал уроки у твоей жены и теперь всегда в рукаве держу козырного туза.

    – Главное, чтобы была возможность его достать, – парировал Матренин супруг.

    Какое-то время мы обсуждали произошедшие события, но никаких новых версий так и не появилось. Мысль о «молодом» колдуне мне показалась несколько натянутой, но отбрасывать я ее не стал. Наконец во мне проснулось что-то похожее на совесть, и я засобирался домой (к князю уже было поздно).

    – Спасибо хозяевам за хлеб-соль и за «Подвиг Даромира», мне, пожалуй, пора.

    Что Матрена, что ее благоверный чуть в обморок не упали от такой что ни на есть простой фразы.

    – Ты это серьезно? – уточнила Матрена.

    – Да, – пожал я плечами, – поздно уже, а мне еще с Серогором разговор предстоит.

    Я попытался встать из-за стола, но наткнулся на суровый взгляд Матрены и осуждающий Прохора.

    – А еще говорит, что он по-прежнему молодой…

    – Во-во, мог ли раньше Даромир вот так, прямо в разгар гулянки, взять и уйти?

    – Да никогда!

    – А мог он бросить друзей, ради того чтобы отправиться домой, когда его жена в отъезде?

    – Ни за что!

    – Наш Даромир поел бы, попил, отдохнул, а уже потом отправился бы на все четыре стороны.