— Вы зовете его Кроком. Это ужасное прозвище для хорошего человека.

— И прекрасное прозвище для ужасного человека. — Он почувствовал себя преданным. И еще более остро, чем когда-либо. Наверное, это суть ее жизненной миссии — превращать своенравных старых отшельников в покладистых обывателей, которых она могла бы кормить с рук.

Она абсолютно права, подумал Сидни. Он слишком долго был в одиночестве. И как назло эта зеленоглазая угроза выглядела сегодня так привлекательно, что вызывала у него предательские мысли.

Он вышел вслед за ней из котельной. Джесси уселась на уцелевший клочок чистой травы, обхватив колени. Солнечный свет запутался в ее красноватых локонах. На ней были голубые хлопчатобумажные шорты, совсем не закрывавшие ее стройные веснушчатые ноги, а кроме того, носки с маленькими красными помпончиками.

Он устремил взгляд в сторону своего дома, такого родного и безопасного. Сейчас ему был просто необходим либо долгий холодный душ, либо долгая тяжелая верховая езда. Сидни также пристально посмотрел на сандвичи, которые принесла Джесси, и только тут понял, как проголодался. Бутылка была запечатана. Он опустился на траву возле девушки, выбрал сандвич и откусил от него.

Крок превзошел самого себя: сандвич просто таял во рту. Маленькая зеленоглазая ведьма! Она посидела спокойно всего минуту.

— Сколько вам лет, Сидни?

Ему следовало знать, что хорошее не может продолжаться слишком долго.

— Сто шесть.

— Нет, правда, — протянула она.

Он взглянул на нее. Достаточно взрослая, чтобы понимать, что после случившегося в тот день у него в спальне они не могли повернуть время назад. Нельзя просто так сидеть здесь, на лужайке, и представлять себе, что ничего не было.

— Да уж постарше вас, — сказал Сидни, положив сандвич обратно.

4

— Вам двадцать девять.

— Как вы узнали? — спросил Сидни, едва сдерживая удивление.

— Я разработала специальную систему для отгадывания возраста, — беспечно заявила Джесси. — Умножаю количество седых волос на десять, затем делю на два и прибавляю девять.

— Сколько же седых волос вы насчитали у меня? — спросил он. Невольная улыбка тронула твердые уголки его рта.

— Четыре, — поддразнила она его.

— Я уверен, что к концу лета их будет значительно больше. — Сидни мрачно разглядывал ее. — Вы, должно быть, знавали многих мужчин, если вывели такую эффектную методику угадывания возраста.

— Уже давным-давно немодно считать женщину, которая дружит с мужчинами, распущенной, легкомысленной или преступницей. — Джесси вздохнула, услышав надрыв в своем голосе. Почему он так сердится на нее?

— Да неужели? — удивился Сидни. Его глаза сузились в щелки. — Сколько же мужчин дарят вам свою дружбу?

— Ну, для начала, директор нашей школы…

— Вашей школы? — он открыл рот в изумлении. — Вот это да! Сколько же вам лет?

— Ради бога, — простонала Джесси. — Я работаю с детьми, а не учусь. Мне уже двадцать семь.

Он в изумлении уставился на нее:

— Вам не дашь больше двадцати одного.

— Я знаю. Рыжеволосые женщины всегда выглядят моложе своих лет.

— Учительница двадцати семи лет? — недоверчиво переспросил он.

— Вас так удивило, что я достойный член общества? — спросила Джесси с притворным возмущением.

— Да.