«Много чести так волноваться из за какого то Алекса Бен Рашида, – подумала вдруг она. – Что, у меня своих проблем мало, чтобы забивать голову его проблемами? Да и что такого, собственно, произошло? Как еще мог среагировать этот ловелас на молодую женщину? А то что он был очень настойчив, то это потому, что, наверно, впервые в жизни женщина ему отказала. Если верить газетам, то чуть ли не каждую ночь у него в постели – новенькая. Так что к отказам он не привык. Завтра увидит еще какую нибудь симпатичную мордашку – и сразу же забудет, что есть на этом свете какая то Сабрина Кортни… Нет, глупо волноваться из за Алекса Бен Рашида!»

– Сабрина, можно мне сегодня спать в твоей комнате?

Она подняла глаза. В дверях, переминаясь с ноги на ногу, в нерешительности стоял Дэвид.

«Как он красив даже в этой своей старой синей футболке!» – с нежностью подумала она.

Небесно голубые глаза Дэвида и его золотистые волосы, забранные в тот самый хвостик, который так не нравился Анжелине, контрастировали с ровным бронзовым загаром от постоянной работы на свежем воздухе.

– Ты что, смотрел с Анжелиной фильм ужасов? – нахмурилась Сабрина. – Ты же знаешь, что доктор Свенсон запретил тебе смотреть подобные фильмы.

Он покачал головой.

– Нет, я читал свежий номер журнала по цветоводству. Мне дал его Джино. – Он виновато улыбнулся, словно извиняясь. – Мне просто одиноко, Сабрина. Тебя весь вечер не было.

Сабрина с минуту помолчала.

– Ладно, – наконец сдалась она. – Почисти зубы и надень пижаму. Но чур, никаких разговоров за полночь. Тебе завтра рано вставать на работу.

– Хорошо, не буду, – обещал он. – Пойду принесу Миранду.

«Что еще за Миранда?» – удивленно подумала Сабрина, кутаясь в одеяло.

Мирандой оказался полуувядший нарцисс в торфяном горшочке. Дэвид осторожно поставил цветок на ночной столик и сел на свою кровать, блаженно улыбаясь. На нем, как обычно, были только голубые пижамные брюки. Его загорелый мускулистый торс, покрытый золотистым пушком волос, был великолепен.

«Ребенок в теле мужчины», – мелькнула у нее мысль.

– Не возражаешь, если я не буду выключать свет? – спросил он, тревожно глядя на цветок. – Миранде нужен свет, чем больше, тем лучше.

«Это тебе нужен свет», – подумала Сабрина, и от нахлынувших чувств у нее вдруг защемило сердце. Первые несколько месяцев по возвращении из больницы, где его, можно сказать, вытащили с того света, Дэвида по ночам мучили кошмары, истощавшие его силы. Даже теперь он все еще не мог спать в темноте, оставляя хотя бы слабый ночник, и Сабрина не возражала. Слава Богу, теперь можно сказать, что Дэвид поправляется.

– Ты думаешь, тебе удастся ее выходить? – тихо спросила Сабрина.

– Надеюсь. Ей с каждым днем все лучше. Главное, что ей нужно, – это знать, что кто то о ней заботится. Мы заботимся о тебе, Миранда. – Он нежно погладил лепесток.

Горло Сабрины перехватило от нежности.

– Ложись, – проговорила она. – Накройся одеялом. Миранда чувствует, что мы о ней заботимся.

Дэвид послушно лег, но глаза его пристально глядели на Сабрину. В них светился неподдельный детский восторг.

«А ведь он на год старше меня. В это трудно поверить», – подумала она. Наркотики, истощив здоровье Дэвида, остановили его развитие, оставив вечным ребенком. Любой, столкнувшись с беззащитной наивностью Дэвида, растрогался бы до глубины души. Казалось, он весь светится изнутри каким то особым, чистым светом.

Дэвид снова уставился на свою Миранду.

– Я верю, она действительно чувствует, что мы о ней заботимся, – произнес он, слегка нахмурив лоб.