— Но… — залепетала Филиппа. — Но ведь ты так много надежд возлагал на этот план.

Он рубанул рукой по воздуху.

— Нет, для меня важна только одна вещь, Филиппа, только одна. — Он сделал шаг по направлению к ней, и, так как она стояла у стены, отступать ей было некуда. — Разве ты не знаешь, что я имею в виду, моя Филиппа? Ты должна хорошо это знать… — Он слегка коснулся ее густых волос, и она затаила дыхание. — Когда ты оставила меня, я почувствовал себя так, будто меня ударили кинжалом в спину. Я истекал кровью, Филиппа. — Его пальцы коснулись ее щеки. — Вернись ко мне, моя малышка. Вернись!

Слова застряли у нее в горле, но она с силой вытолкнула их наружу:

— Для чего? Если ты отказался от компании деда, зачем я тебе теперь?

Он улыбнулся, и ее сердце перевернулось.

— Зачем ты нужна мне, Филиппа? Затем, чтобы дышать. Я не могу без тебя жить. Ты же знаешь об этом! — Он потрепал ее по щеке. — Ты нужна, чтобы освещать мне путь, чтобы пройти рядом со мной всю мою жизнь. Мне очень нужно, чтобы ты была со мной рядом, каждый день и каждую ночь.

Он приподнял к себе ее лицо.

Как странно, подумала Филиппа, когда его лицо внезапно стало расплываться. Наверное, что-то попало в глаза.

— Но, — всхлипнула она, — я не понимаю, почему нужна тебе.

Он улыбнулся, и зияющая дыра в ее сердце исчезла.

— Разве я не показывал тебе, как люблю тебя, каждую ночь, каждый день, каждую минуту, проведенные вместе? Разве ты не отзывалась мне в ответ? Неужели ты до сих пор не поняла, что мы любим друг друга? — Он наклонился и мягко поцеловал ее.

— Любим? — почти шепотом повторила она.

— О да. Мы любим друг друга. В этом нет никакого сомнения. Иначе разве я страдал бы так жестоко, когда ты оставила меня? Без тебя весь мир потерял смысл. Я понял, как много ты значишь для меня. И иначе разве могли бы пролиться эти бриллиантовые слезы?

Он коснулся кончиком пальца ее мокрых ресниц, глядя на нее с любовью, нежностью и сдерживаемой страстью.

— Но ты не можешь любить меня. — Она беспомощно кивнула на бедную комнату. — Мы принадлежим разным мирам.

Энрике проследил за ее взглядом, только теперь понимая, почему она сказала эти слова в ночь их свадьбы.

— Когда мы вернемся в Валенсию, — ответил он, — я покажу тебе, где родился я. Ты узнаешь, что твой муж появился на свет и вырос без отца, а его мать никогда не интересовалась, жив ли ее сын вообще. Именно тогда, в детстве, я решил, что обязательно добьюсь успеха. Теперь я понимаю, что истинное счастье не в золоте, и поэтому завидую тебе, Филиппа. У тебя такая замечательная мама, и вы так любите друг друга, что я даже немного ревную.

Энрике обернулся туда, где стояла Джейн в полном недоумении, беспомощно прижав руки к груди.

Он глубоко вздохнул, и Филиппа поняла, какого титанического труда, каких усилий, воли и ума ему стоило его нынешнее положение в обществе. Увидела его ранимость и одиночество. И ей безумно захотелось обнять его, прижать к груди, закрыть собою от всех невзгод и неприятностей жизни.

— Я прошу тебя, Филиппа, вернись ко мне и будь моей женой. Я люблю тебя сильнее, чем могу это выразить.

Слезы рекою полились по ее щекам.

— Да! — сказала она, и их губы слились в поцелуе.

Энрике с усилием оторвался от нее, подошел к Джейн и низко склонил перед ней голову.

— Я прошу вашего благословения на наш брак, Джейн.