— Рассказывать особенно нечего. Может быть, завтра?

— А что ты тут делаешь?

Она засмеялась.

— Ты ждешь, когда Руди закончит работу?

— Для начала надо знать, кто такой Руди.

Она потерла друг о друга два ломтика картошки и буркнула:

— Смотря для чего.

— Руди — это тот официант, которому забыли привинтить шею?

— Хочется укусить его, правда?

— Да, укусить есть за что, — согласился я.

Обгладывая куриную ножку, она подмигнула мне. Меня вдруг потянуло к ней. Я зажег сигарету и выдохнул дым ей в лицо.

— Ты знаешь Ханну Хехт?

— Еще бы!

Она бросила обглоданную дочиста кость в тарелку, вытерла салфеткой уголки рта, закурила сигарету и удобно откинулась на стуле.

— А как ты познакомилась с ней?

— Ханна Хехт была подругой Ахмеда Хамула. Я встретила ее вчера вечером, но поговорить не успела. Ее патрон дал мне понять, что мне там делать нечего.

— Ну и дальше? Почему ты не врезала ему в морду?

Она ухмыльнулась, и я увидел застрявший между ее зубами кусочек куриной кожицы. Когда я сказал ей об этом, она перестала смеяться.

— Он лучше, чем другие, — заметила она.

— Очень может быть. Поэтому ты здесь и ошиваешься? Хм-м, — неопределенно промычал я. — А ты знаешь, насколько они оба завязли в торговле наркотой?

Она окинула меня быстрым недоверчивым взглядом, как смотрят кошки, заметив незнакомое существо.

— Ханна ловит солидного клиента, а он был мелкой сошкой в сбыте. Этот турок бывал с ней здесь. Наверное, это и был твой Ахмед. Но я держусь от этих дел подальше, так что поищи в другом месте.

Я смотрел на ее полные мягкие губы, темные глаза, немного угловатые плечи, длинные сильные ноги, покрытые темно-красным лаком ногти, узкие, не слишком ухоженные руки — и не мог ни о чем думать.

Кто-то громко потребовал счет, и Руди прошествовал в ту сторону. Все еще сильно пахло жареной курицей. В окне урчал неисправный вентилятор.

— Я никого не хочу искать. Ты здесь одна?

Мы оплатили счет и вышли.

ГЛАВА 5

Было без малого пять часов, когда я, неуверенно шагая и ощущая жар в теле, покинул комнату Сюзанны Бемиш — моей новой подружки. Мне все-таки надо было поговорить с Ханной Хехт. Лефф мог и подождать. Я вернулся к машине и взял оттуда парабеллум.

Усатому не удастся больше выставить меня на улицу.

Дойдя до дверей квартиры Ханны Хехт, я прильнул к замочной скважине, чтоб убедиться, что он еще там.

Я заколотил по двери и заорал: «Телеграмма!» В правой руке я ощущал холодок парабеллума. Усатый вышел из кухни, пробрюзжал:

— Звонка не видите? — и открыл дверь.

В первый момент худосочный официант-сутенер удивился, увидев в моей руке пистолет, потом на его лице появилось отвращение. Казалось, он смотрит сквозь меня. Хорошо, что я вовремя заметил, как он сунул руку под мышку.

— Пушку не трогай. Теперь моя очередь спустить курок. Повернись. Руки за голову! — скомандовал я.

Он скорчил физиономию, как будто измазался в простокваше.

— Небось только в кино видел, как стреляют?

Это была правда, но я ничего не ответил.

— Много болтаешь. Повернись и выходи!

Он сделал все, что я приказал. Я приставил к его затылку черное дуло пистолета, прижал парня к стене и вынул его пистолет из наплечной кобуры.

— Спокойно. Сейчас идем вон через ту дверь. Надеюсь, твоя подельница не наделает глупостей.

Он пробурчал что-то невнятное.