Тобаса передернуло. Даже от мысли попробовать сотворить нечто подобное становилось не по себе.

После «Предвиденной Смерти», ближе к концу Книги, он обнаружил «Переносящий Гобелен».

Вступление было длинным, заклинание сложным, а за описанием самой процедуры следовали еще три страницы различных замечаний. Тобас огляделся в поисках стула и только тогда заметил, что Каранисса все еще стоит рядом и спокойно наблюдает за ним.

– Вам нет необходимости ждать. Это займет некоторое время.

– Все равно мне больше нечем заняться, – пожала плечами колдунья.

– Да, пожалуй, – согласился Тобас. – Не могли бы вы подать мне вон тот стул?

Каранисса даже не двинулась с места и только лениво повела глазами в указанном направлении.

Стул слегка покачнулся и, неловко переставляя негнущиеся ножки, направился прямо к юноше. Прежде чем сесть, Тобас несколько секунд недоверчиво смотрел на него, словно желая убедиться, что тот больше никуда не собирается.

– Я ведь, знаешь ли, колдунья, – заметила Каранисса. – Вы, чародеи, не единственные волшебники на свете.

– А я никогда этого и не утверждал.

– Зато Дерри утверждал.

Тобас промолчал и вернулся к Книге Заклинаний. Итак, для «Переносящего Гобелена» необходимо иметь тридцать фунтов золота и тридцать серебра, – он правильно сделал, что взял гобелен, а не всякую мелочевку, как Перен, – все необходимое для изготовления обычного гобелена, три свежие сосновые иголки, три свечи – белую, черную и кроваво‑красную, белую розу, красную розу и особый сорт ладана. В сноске указывалась книга, где имелись инструкции по приготовлению этого ладана. Ну и, если он, конечно, правильно понял значение маленького крестика – а он был совершенно в этом уверен, – атамэ.

Символ атамэ был поставлен после каждого упоминания о разрезании ткани или литье металлической нити. Тобас понял, что каждая нить, используемая при изготовлении гобелена, должна разрезаться атамэ, а не ножницами или обычным клинком. Совершенно очевидно, что никто, кроме чародея, не способен сотворить это заклинание.

Первоначальный ритуал занимал целый день, от полуночи до полуночи, а создание гобелена занимало год, хотя начать можно было в любое время.

И никаких инструкций, как починить гобелен или заставить функционировать тот, который перестал действовать.

Тобас долго смотрел на текст. Перспектива провести как минимум год в таинственном замке, имея в качестве единственного компаньона прекрасную Караниссу, ему не улыбалась.

То есть, если вспомнить, как появился поднос с едой, единственного компаньона‑человека.

Нет, в общем‑то, если подумать, перспектива не такая уж неприятная. Существовали гораздо худшие места, которые люди называли домом. И все же неплохо было бы иметь выбор. Замок, безусловно, – комфортабельное жилище, но юноша никогда не думал обосноваться в ином мире, отрезанном от остального человечества.

Да и вино тут уж больно паршивое! Однако придется смириться.

Тобас еще раз прочитал заклинание и похолодел. Он абсолютно неправильно оценил ситуацию! Если единственный способ выбраться отсюда – создать новый гобелен, то он обречен провести здесь не год, не два и даже не десять. Во‑первых, заклинание было высшего порядка, и его суточный первоначальный ритуал требовал абсолютно безупречного непрерывного исполнения. Тобас достаточно усвоил из уроков Роггита, чтобы понять, что его шансы сотворить это заклинание с первой попытки практически равны нулю.