За ум и острый язык служители Фемиды прозвали Кэролайн Уайлдер «железной леди». Войдя в лифт, она могла поздороваться с коллегами, а могла и нет. Такие мелкие для нее темы, как погода, она никогда и ни с кем не обсуждала. Государственные обвинители были вынуждены тщательнее обдумывать свои доводы. В противном случае Кэролайн, демонстрируя доскональное знание закона, часто не оставляла от их речей камня на камне. Когда же выступала она, то судьи в своих креслах замирали и ловили каждое ее слово.

Реймонд Круз наткнулся на нее на пятом этаже суда, в двух залах которого в тот момент проводились предварительные слушания. В коридоре скопились свидетели и члены семей обвиняемых.

Ровно в одиннадцать Реймонд вышел из зала заседаний. Там он только что опознал по фотографии Дизель Тейлор, женщину, которую задушили колготками, а затем дважды выстрелили в затылок. Кроме того, он сообщил, что, когда эта фотография была показана Альфонсо Годдару, тот заявил, что не знает ее. Однако после нескольких часов допроса он сказал: «Ну да, я знаю ее. Видите ли, вы спросили меня, была ли она моей подругой, и я ответил: нет, потому что она моей подругой не являлась. Понимаете, мы только жили вместе».

«На этой неделе должны состояться еще два слушания, а у нас еще пять висяков…» — думал Реймонд, когда его в людном коридоре, взяв за руку, остановила Кэролайн Уайлдер.

— Больше так со мной не поступайте, — сказала она. — Я не против, если вы просто захотите угостить его выпивкой, но допрашивать его вы можете только в моем присутствии.

Реймонд прикрыл ладонью руку Кэролайн. Она тотчас отдернула ее.

— Что он вам рассказал? — спросил Реймонд.

— Что его арестовали… Кажется, за управление транспортным средством в нетрезвом виде?

— Но мы же его отпустили, правда? Послушайте, я даже не знаю, как он добрался домой. Но если он и дальше будет ездить без водительских прав, его ждут крупные неприятности.

Кэролайн даже не улыбнулась. Самолюбие ее было уязвлено, и она явно нервничала.

— Интересно, что вчера вечером сказал вам Клемент у вас в кабинете? — спросил Реймонд.

Он снова увидел ее встревоженный взгляд, из-за чего она казалась неуверенной в себе, испуганной девочкой.

— Если уж ему удалось запугать вас — поверьте, в моих устах это комплимент — значит, он сказал вам что-то по-настоящему мерзкое.

— Вы тут ни при чем, — ответила Кэролайн. — Какую бы информацию ни сообщил мне клиент, она разглашению не подлежит.

— Не похоже, чтобы он передавал вам какие-нибудь конфиденциальные сведения, — возразил Реймонд. — Он вас явно запугивал. В тот момент у вас было такое лицо, что вы смело могли бы подать на него в суд за оскорбление. Возможно, что он сказал какую-то гнусность… или сделал неприличное предложение. Позвольте, я вам кое-что расскажу, чего вы, скорее всего, не знаете.

Он огляделся, взял женщину под руку и, проведя ее сквозь собравшуюся в коридоре толпу, завел в пустой зал заседаний.

— Может, присядем?

Кэролайн Уайлдер села на скамейку для зрителей, закинула ногу на ногу и, расправив юбку, посмотрела на лейтенанта.

— Я вас слушаю.

— Клемент Мэнселл убил судью и Адель Симпсон, — сказал Реймонд. — Мы это точно знаем.

— Вам это еще надо доказать, — ответила Кэролайн.

Реймонд обвел взглядом зал заседаний.

— Хотя бы на минуту перестаньте быть адвокатом, — сказал он. — Хорошо? Клемент Мэнселл убил девятерых. На четыре человека больше, чем мы думали, и на семь — за которых его не привлекали к суду.