Призраки Касас-Вьехас преследуют Франа. Он постоянно думает об этом, как его ровесники думают об экзаменах, поисках работы, выпивке, сексе, Моцарте или танцевальной музыке. Фран много читает и размышляет над прочитанным. Ему ничего не стоит провести исторические параллели, чтобы сравнить политиков, допустивших кровопролитие в Касас-Вьехас и потворствующих беззаконию в наши дни. Таких, как посредственный писатель и никудышный правитель Мануэль Асанья, — говорят, Хосе Мария Аснар обожает его романы — или директор Службы безопасности, который пытался откупиться от капитана Рохаса и заставить его молчать. Всю эту шайку бессовестных негодяев, ценивших человеческие жизни не больше ломаного гроша, профессиональных демагогов, героев газетных заголовков и трамвайных сплетен, любителей греть руки над кострами, на которых сжигают героев. Нам стоит вернуться в тридцать третий год, чтобы как следует разглядеть их.

Фран знает это, несмотря на свою молодость. Этому его научили книги. Даже в самых тенденциозных и никчемных в конечном счете есть доля правды. Фран знает, что настоящая культура, Культура с большой буквы состоит из книг, здравого смысла, любви к знаниям, доброй воли и памяти. Возможно, поэтому он решил написать исторический роман о том, что произошло в Касас-Вьехас. В этой книге оживут воспоминания его деда и других стариков Беналупа, всех, кто пережил трагедию. Фран понимает, что старики его деревни умирают один за другим и с ними уходят истории: прекрасные, трагические, героические, поучительные, истории, которые молодым больше никто не расскажет. Никто не объяснит им, как мы превращаемся в героев или подлецов и почему мы становимся такими, какие мы есть. Иногда от рассказанных историй нам стыдно за свою страну, такую нищую и обездоленную, но они же вселяют надежду в сердца многих из нас.

Фран сообщил мне, что его деревню хотят переименовать в Беналуп-Касас-Вьехас. Нам обоим очень нравится эта идея. Мы с Франом заключили договор: как только это произойдет, мы отправимся в горы, прихватив с собой бутылку вина, и разопьем ее в одном из укромных уголков, где Шестипалый и его товарищи могли бы укрыться от расправы, но не сделали этого.

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Пару дней назад мы с моим другом, учителем грамматики Пепе Пероной, отправились в Эскориал. Мы помолились про себя на могиле своего кумира, дона Хуана Австрийского, и направились в Пантеон, где похоронены почти все испанские монархи, начиная с Карла V, за исключением одного иноземца. По дороге мы посмеялись над двумя американками, ошеломленными возрастом Эскориала. Еще бы: на родине им не приходилось видеть ничего древнее носового платка, в который высморкался Джордж Вашингтон, переправляясь через Потомак. Или через что он там переправлялся. Как заметил учитель грамматики, у них есть крутые технологии, зато у нас есть память.

Впрочем, дело не в этом. Куда важнее, что гуляя по замку и наслаждаясь суровой гармонией башен и стен, мы случайно отыскали экспозицию, посвященную четырехсотлетию со дня смерти Филиппа II. Завороженные, мы долго бродили среди огромных фолиантов, картин, доспехов, распятий и монет, свидетелей той удивительной эпохи. Эпохи, когда Испания или Испании, как говорили в то время, была великой державой и кредитором всей Европы.

К счастью или к несчастью для нас, история не знает монархий, подобных этой. В те годы усиление государства не препятствовало развитию искусства, процветала дипломатия и велись кровопролитные войны, а высокий гуманистический дух сочетался с мракобесием. С такой Испанией и таким королем мы были великой нацией и внушали страх. Выставка «Филипп II: монарх и его эпоха» раскрывает внутренние законы, по которым существовала эта удивительная, могущественная страна, много веков заставлявшая весь мир трепетать перед своей мощью.