Они познакомились в доме престарелых. Вдовца Пепе поразили ясные синие глаза, жизнелюбие и обаяние пожилой одинокой женщины, посвятившей свою жизнь классической филологии и до сих пор предпочитающей общество Ксенофонта и Аполлона Родосского. Пепе не мог похвастаться университетским образованием, но и он сумел понравиться Луисе своей элегантной худобой, истинно кельтским благородством и откровенностью, с которой рассказывал о своей жизни: службе на крейсере «Канариас» в годы Гражданской войны, тяжелом послевоенном времени, пути от постового до начальника участка в чине лейтенанта, который ему довелось пройти. Пепе и Луиса проводили почти все время в беседах, и наконец случилось то, что должно было случиться: они влюбились, как двое школьников. А влюбившись, недолго думая решили пожениться, покинуть дом престарелых и подыскать жилище в окрестностях Мадрида.

Так они и живут. Она пишет монографии по классической филологии: Amor omnibus idem и все в таком духе. Он работает в саду и совершает короткие прогулки, когда позволяет самочувствие, далеко не блестящее в последнее время. Я не очень-то общителен. Бывает, много лет подряд здороваюсь с соседями, но не имею понятия, как их зовут. Мне это нисколько не мешает. А Пепе и Луиса — совсем другое дело. При встрече я стараюсь поболтать с ними хоть немного, интересуюсь, как продвигаются научные работы Луисы, а Пепе расспрашиваю о молодости на борту «Канариаса» и о том, как он мотался по горам в овчинном тулупе и берете, выслеживая партизан. Это был самый тяжелый период его жизни: холод и снег, внезапные стычки, перспектива превратиться из охотников в добычу. Как любой человек, проживший настоящую жизнь, Пепе умеет говорить о страхе и лишениях естественно и просто, не придавая им особого значения. Он рассказывает о людях, с которыми ему довелось сражаться, словно об эпических героях, отдавая должное их отваге. Иногда мне попадаются книги о той эпохе: «Горы в огне» Анхеля Руиса Аюкара, «Волчья луна» Хулио Мансанареса, «Партизаны» Альфонса Серверы. Я обязательно дарю их Пепе, а он непременно читает их и обсуждает со мной, хотя каждая новая книга дается ему нелегко.

Старики живут одни, не нуждаясь ни в ком, кроме друг друга. Соседи знают об этом и не нарушают их уединения. Наверное, потому мне так нравится это место. Здесь тихо, много деревьев, и никто не придет просить у тебя соль или звать на барбекю, если ты сам не даешь повода. Здесь можно умереть спокойно, не страдая от назойливых визитеров. Даже священник дон Хосе, с которым мы иногда беседуем о книжниках и фарисеях, повстречавшись в булочной, — и тот не станет тащить тебя на исповедь, если сам не попросишь. И все же однажды вечером произошло непредвиденное событие. Я как раз читал в саду, когда услышал сирену «скорой помощи». Судя по всему, она приехала к старикам. Я со всех ног бросился к их дому. Ведь Пепе совсем болен, что же будет с Луисой! К моему удивлению, все наши соседи, все без исключения, спешили к старикам, чтобы предложить свою помощь. К счастью, с Пепе ничего не случилось. «Скорая» остановилась около дома напротив. Тогда мы посмотрели друг на друга, удивленные и смущенные. На мгновение нас вырвали из удобного и привычного эгоизма. В тот момент мы посмотрели на себя другими глазами и будто бы стали лучше. Мужественнее, наверное. Нас сплотило нежданное общее дело. Какое-то время все были почти хорошими людьми. Потом, немного пристыженные, мы вполголоса попрощались и расползлись по своим норам. Пепе и Луиса спокойно спали. Фары «скорой помощи» освещали улицу, но это была уже совсем другая история.

ТЕЛЯТА, КУРЫ И МИНИСТРЫ

Ну что за ерунда! Вообразив такую картину — не знаешь, хохотать или материться на эсперанто. Вот министерство под соответствующей вывеской. Вот кристально честный и беззаветно преданный делу министр.