НЕГРЫ, МАВРЫ, ЦЫГАНЕ И РАБЫ

Только, пожалуйста, ни слова. Я и сам прекрасно знаю, что политически корректно говорить «темнокожие африканцы», «жители Магриба», «представители романского этноса» и «рабочие-иммигранты», чтобы не оскорбить ничьих чувств. Однако подобные термины прочно застревают у меня в горле, а потому я, с вашего позволения, буду говорить, как мне вздумается. Я хочу рассказать о письме одного читателя.

Земля в про́клятой богом местности, где проживает мой друг (надеюсь, действительно, богом — тогда есть с кого спросить), — совершенно сухая. Кто, находясь в здравом уме, станет работать в поле под немилосердным солнцем, в сорокаградусную жару? И все же в последние годы в этой местности появляется все больше теплиц с помидорами и так называемыми ранними фруктами. Для работы в них нанимают самых бедных — настоящих парий. Остальные говорят: «Подавись своей зеленью, а помидоры пусть твоя мать окучивает!» Но с другого берега или, точнее, из другой разновидности земного ада это место выглядит иначе. Тысячи несчастных смотрят телевизор и повторяют: «Я тоже хочу белый домик, белую машину и белые сны. Ну хотя бы горячую еду каждый день. Хотя бы холодную, хоть какую-нибудь еду». И каждый год, едва взойдет майская луна, тысячи людей отправляются в путь по морю. Тех, кто не утонул по дороге, уже поджидают всевозможные работодатели, чтобы согнать в бараки и выжать все соки. Быстро, легко, а главное — дешево. Это называется иностранная рабочая сила. Их мучители твердят о солидарности, рассказывают, как сильно они ценят и любят этих славных ребят. А когда славные ребята требуют справедливости или начинают бастовать, чтобы к их жалкой зарплате прибавили хотя бы пару дуро, им быстро затыкают рот. Места изгнанных бунтарей недолго остаются свободными.

Мой друг выдвинул теорию, которую я готов разделить. Мы имеем дело не с расизмом, а с рабовладением. Почти никого не волнует, негры эти бедняги или арабы. Американские сериалы сгодились хотя бы на то, чтобы привить нашим людям азы толерантности. Дело, как всегда, в денежных единицах, которые до сих пор называются песетами. Гражданин Испании зарабатывает на уборке овощей семьдесят дуро в час. Гражданка Испании — на двадцать дуро меньше. Цыган принято считать представителями низшей расы. Тем не менее, у них есть избирательное право и они ходят голосовать, а кроме того, размножаются, словно кролики, исправно поставляя Испании новых избирателей. Мэрии вдоволь снабжают их водой и для некоторых даже строят дома. Для наиболее достойных. Для тех, кого можно будет натравить на недостойных, нипочем не желающих заткнуться. Знойная цыганка, которая встает в семь утра и с цветком в волосах идет собирать помидоры, днем продает их на рынке, вечером гадает и поет, а потом садится в «сеат» и спешит к своему цыгану, может заработать пятьсот песет. Цыгане-мужчины обычно себя работой не марают. А жены им тогда зачем?

В основании пирамиды находятся украинцы и латиносы. И арабы, разумеется. Если у тебя светлые волосы и родной язык испанский, ты можешь рассчитывать на двадцать, а то и сорок дуро больше, чем житель любой страны Магриба. Даже в нищете нет равенства. Арабы, парии на рабской галере, живут в зловонных бараках и гниют заживо под палящим солнцем. А тех, кто слишком стар, чтобы работать, или осмелился протестовать, всегда готовы заменить товарищи по несчастью. Их не пускают в булочные и супермаркеты, чтобы не оскорблять утонченный вкус сеньор из «рэйндж-роверов».