– Ленка… это, – Валентина не могла поверить, – это потрясающе!

– Да ладно, – самодовольно согласилась подруга. – Знаешь что? Возьми завтра мою шубу норковую. Ту, что подолом в пол… Сережки с бриллиантами. Вроде как в комплект.

– А зачем? – удивилась Валя.

– Голова твоя садовая! – упрекнула ее трубка. – Ты обязана выглядеть в такой день сногсшибательно. Неужели у тебя хватит ума пойти на свидание с Вадимом в своем пуховике? Не дай бог, он подумает, что ты ему не ровня.

– Ты права, – покорно согласилась Валька. – Как ты все это хорошо придумала.

Конечно, Ленка была куда сообразительнее ее. Может, поэтому она уже десять лет как была замужем и нянчила двух очаровательных девочек близнецов.

– Да ладно, – усмехнулась подруга. Ей всегда нравилось, когда ее хвалили. – Надеюсь, пригласишь на свадьбу. Ну а сейчас не теряй времени. Рули ко мне за шубой. С утра ты должна быть при полном параде…

Она и вправду словно собралась под венец. Рассматривая себя в зеркале ранним декабрьским утром последнего дня года, Валентина не находила в своем облике ничего знакомого. От природы невысокая и коренастая, она выглядела сегодня на несколько сантиметров выше, и это придавало ей уверенность и задорный вид. Конечно, все дело было в каблуках, которые она наконец решилась надеть, да норковой шубе, длинной, почти до пят. На высокой, модельного типа Ленке меховое манто, конечно, смотрелось более естественно, а у Валентины подол волочился по полу. Но разве это могло ее смутить? Глаза ее блистали подобно бриллиантам, которые она сегодня надела в уши. Губы казались соблазнительнее, овал лица четче, а шея – изящнее. Ее серая неброская внешность вдруг заиграла неожиданными красками, словно она сбросила привычное невзрачное оперенье, представ перед публикой в образе жар птицы, лицо преобразилось, плечи расправились.

Сегодняшний день, впрочем, как и неумолимо надвигающаяся новогодняя ночь, принадлежали только ей…

– …признать виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 163, частью второй Уголовного кодекса Российской Федерации, и назначить наказание в виде четырех лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, – монотонно читал судья. – Меру пресечения изменить. Взять под стражу в зале суда.

На запястьях Мурашкина щелкнули наручники. Сердце адвоката возликовало. Все таки гадалка была права. Вот он, казенный дом!

– Подсудимый, приговор понятен? – спросил судья.

– Так точно, – пробасил Мурашкин.

– Как обжаловать, ясно?

– Конечно, начальник.

– Тогда судебное заседание объявляется закрытым.

Судья стукнул молоточком, а потом с ехидством взглянул на защитника.

– Прекрасно выглядите, адвокат!

Валентина смутилась, уловив нотки иронии в словах судьи. Конечно, сейчас она мало походила на защитника, проигравшего процесс. Ее неброский черный костюм, который служил ей бессменной униформой на протяжении десяти лет адвокатской деятельности, был бы сейчас куда уместнее, чем узкая юбка и приталенный жилет. Но откуда председательствующему знать, что в этот день решается ее судьба?

Придав лицу максимально грустное выражение, она поспешила к своему подзащитно