— Не обманула.

Автомобиль быстро приближался. Мелькнул тонкий профиль родного ему лица…

Лавров встал и направился к двери. Послышался скрип тормозов.

— Здравствуй, папа! — услышал он знакомый хрипловатый голос.

Лавров ждал этой встречи так же сильно, как и боялся. Оксана стояла перед ним в светлом льняном костюме, в темных очках — загорелая, холеная, чужая…

Лавров глядел на нее с недоумением. Как изменилась она за эти годы! Не внешне: она по-прежнему красива, тут другое… Черты лица стали жестче, а уголки губ разочарованно опустились. Это уже не та девочка, которая сидела у него на коленях, делясь своими секретами. В детстве он звал ее — Ксюшей, Ксаночкой, котенком… Но сегодня он не смог называть Ксюшей эту почти чужую ему женщину…

— Здравствуй, дочь! Как у тебя дела?

— Даже не знаю, что и ответить…

— Заходи, — сказал он, пропуская ее в дом. — У нас еще будет время поговорить.

— Поздоровайся с дедушкой! — прошептала Оксана и вытолкнула вперед Настю.

— Привет, дед!

На него смотрели широко раскрытые любопытные глаза, не мигая, как умеют смотреть лишь дети. Лучи солнца запутались в русых кудряшках, а во рту чупа-чупс, пахнущий клубникой. И мелкие веснушки рассыпались на вздернутом носике…

— Привет, — улыбнулся Лавров, не в силах оторвать взгляда от ее лица.

— Так вот ты какой, — нараспев сказала Настя, не вынимая чупа-чупс изо рта.

— Не болтай ерунды! Лучше вытащи из машины свой рюкзак! — сказала Оксана, вынимая из багажника тяжелые пакеты.

— Мама, смотри, киска! Можно я поиграю? — завизжала Настя.

— Это чья кошка? Твоя? — спросила Оксана.

— Соседская, — ответил Лавров.

— Только аккуратно, чтобы она тебя не поцарапала, — разрешила Оксана.

Она прошла на кухню и поставила пакеты на стол.

— Ничего не изменилось, — она огляделась по сторонам. — Когда я последний раз была здесь? Лет двадцать назад?..

Посередине, как и раньше, стоял тяжелый дубовый стол, его окружали шесть стульев под стать столу. На этажерке — нефритовые слоники, фарфоровая балерина, китайские божки, тонкие хрустальные бокалы…

— Этот дом знал лучшие времена — сказала Оксана, проведя рукой по пожелтевшим от времени обоям. — Странно, что она ничего здесь не поменяла.

Она — это вторая жена Лаврова. Оксана никогда не называла ее по имени.

— Наташа редко сюда приезжала. Она не любила деревню. Мы с ней жили в городе. После развода я поселился здесь, — пояснил Лавров.

Оксана принялась заполнять холодильник продуктами.

— Чем ты тут питаешься? У тебя же пустой холодильник…

— Тетя Фрося приходит ко мне каждый день. Не забывает… Всегда чего-нибудь приносит. Я не голодаю…

— А кто делает уборку?

— Она же…

— Как она мне нравилась в детстве! — она погладила фарфоровую балерину. — Я тоже мечтала быть балериной. Мечтала о пуантах, о пачке! Представляла себя парящей на сцене! Как я умела мечтать в то время! Запоем…

Взгляд у нее стал мечтательный и удивленный, будто она, так хорошо зная себя, вдруг обнаружила в себе качества, давно ей позабытые…

— Когда, в какой момент я разучилась мечтать? — спросила она себя, но не могла найти ответ.