Илая, дочь аристократа, родившаяся вместо сына. Наверно, аристократ очень высокого ранга. Может быть, Нав зажмурился от собственной дерзости, самого светлейшего князя Шенота 9. Уж больно совершенно её тело, велики амбиции и страсть к роскоши. Родись она мальчиком, то вполне могла бы претендовать на трон отца. Но острый ум для дочери только во вред. Она захотела добиться всего в этой жизни сама, любым способом. Но пробиться на верх в аристократическом обществе очень и очень сложно. Ну и что с того, что она дочь самого светлейшего князя? Она женщина. И только по этому у неё нет никаких шансов.

Парадокс современного общества: равноправие полов не пустая буква закона, в реальной жизни принципы равенства свято соблюдаются. Различия между мужчиной и женщиной простираются не дальше различия в физиологии. Но! При всех достижениях современной медицины, рожать детей мужчины не научились. В высшем обществе женщина никто. Весьма ограниченные возможности для воспроизводства сделали её парией.

При всех своих достоинствах и талантах Яссуд никогда не станет полноценной супругой какого-нибудь высокородного и богатого аристократа. Мелкие аристокрашки — не её масштаб. Быть машиной для производства детей у более крупного она не захотела. Сама судьба толкнула её на преступление. Но какое?

Папа, наверно, все таки сам светлейший князь. Шеучь — 1 не только научно-исследовательская станция, а ещё великолепная тюрьма для строптивой дочери, причём тюрьма тайная. Когда Яссуд предложили либо сесть в тюрьму, либо подписать контракт на 25 лет, она выбрала последнее. А его, Нав печально улыбнулся, выбрали для неё, как постельного раба, именно под её вкус и цвет.

Вот уже пять лет они делят постель, но от этого не стали более близкими. Для обоих секс не более, чем физиологическая потребность наравне с едой и сном. Смогут ли они когда-нибудь создать полноценную семью? Вряд ли.

— Нав, — Яссуд повернулась лицом, — всё не спишь?

— Да.

— Не сердись на меня.

— За что?

— За всё то же.

Нав, тяжело вздохнув, повернулся к ней спиной.

— Ну неужели ты не хочешь разбогатеть? — Яссуд прижалась к спине упругой грудью. — Ну неужели тебе не хочется купить или построить настоящий «Охотничий домик» в настоящий горах, а не эту бутафорию? — Яссуд выразительно шлёпнула рукой по псевдобревну на стене.

Нав, стиснув зубы, промолчал. Последний аргумент попал точно в цель. Не страдая амбициями галактического масштаба, как выходец из бедной семьи, в глубине души он всегда мечтал о таком домике. Переоборудованная комната повышенной комфортности только подогрела его мечту, сделала её ещё более желанной.

— Пойми же, наконец: глупые ицонги всё равно сдохнут. Не ты, так другой погреет руки на их смерти. Ты же из бедной семьи. Отдельного домика в живописных горах у тебя никогда не было. Неужели не хочешь хотя бы вторую половину жизни прожить по-человечески?

Нав не ответил.

— Видишь ли, — продолжила Яссуд, — недавно я узнала об одной очень интересной особенности зрения ицонгов. Спектр восприятия цветов у них немного другой, чуть более широкий и насыщенный. Мы, люди, не можем рассмотреть их творения во всей красе. Кое-что заметить и оценить нам не дано. Но наше подсознание это самое «кое-что» всё равно улавливает. Благодаря такому эффекту картины ицонгов будут стоит ещё дороже, чем я думала. Мы сможем заработать больше, гораздо больше. Ты меня слышишь? — Яссуд легонько толкнула в плечо, но Нав опять не ответил.

— Когда ицонги окончательно вымрут, то, благодаря моей заначке, мы сможем основать строительную фирму.