– Ругаются?!

– Да! И при этом Сергей называл ее нехорошими словами. Обзывал попросту. Я постучала. Они смолкли. Я вошла, положила плед на кровать. И… – Лена замолчала, заново переживая неприятную сцену в гостевой спальне, свидетелем которой стала.

– И что? – поторопил ее Антон.

– Что самое противное, он тут же обнял ее при мне, начал целовать и, кажется… Кажется, сделал ей больно.

– Укусил, что ли?!

– Будто бы, потому что на губе у нее вот тут, – Ленка постучала себя пальчиком по нижней губе ближе к левому уголку рта, – вот тут у нее капелька крови выступила.

– И она при этом молчала?!

– Молчала! А глаза у нее при этом были такие… – Лена зажмурилась, мотнула головой. – Такие страдальческие. Антоша, надо что-то делать! Я еще не пойму, что случилось, но что-то случилось. Что скажешь?

Что он мог сказать?!

Что Ленкины слова выворачивают ему наизнанку душу, которую он и без того справедливо считал истерзанной? Что он готов хоть сейчас вырваться из этого дома, оттолкнуть навязчивого наглого Сержа, схватить на руки норовистую жену, ставшую ему бывшей уже давно, и увезти ее куда-нибудь далеко-далеко. Спрятать, укрыть, оградить от всего сволочного мира, наглядеться на который ей наконец-то удалось.

Нагляделась? Понравилось? Понравилось до такой степени, что какая-то скотина бьет по губам в присутствии посторонних?

Ладно, пускай не бьет, кусает до крови. Это что, лучше, что ли?!

– Мне-то что делать, Лен, прикажешь? – вздохнул он, заметив сквозь окно, как эти двое возвращаются откуда-то со стороны ворот в обнимку. – Вон они идут, как два голубка, милуются, целуются, будто ничего и не произошло. И тут я, как человек-паук…

– Почему паук? – изумилась подруга и начала спускаться по лестнице. – В смысле прилипчивый?

– Типа того, – криво ухмыльнулся Антон. – Нет, Лен, мне в их любовь лезть не резон. Только все испорчу. К тому же, может, ей это все нравится?

– Что нравится?! – Она споткнулась на последней ступеньке, вытаращилась на него. – Что тебя унижают, нравиться может? Что кусают в губы до крови?! Что называют всякими гадкими словами?!

– А может, она заслужила? Ты никогда не задумывалась? Это я ее простил со временем, но простил как чужого, совсем постороннего мне человека. А если бы она вернулась ко мне, кто знает, как бы я вел себя с ней? Может, так же, как Сергей? Она ведь и ему изменила, кажется? И, кажется, не один раз? И…

– Ладно, пошла я по делам, – надула губки Лена, не найдя у него понимания. – Ты ступай, развлекайся. Там вон Владка небось все глаза проглядела. А Сергею я бы… Я бы точно, ух!

Он со смехом проследил за тем, как Лена потряхивает в воздухе крепко сжатым, свободным от постельного белья кулачком, приложил руку к груди и произнес:

– Вот в том, что никаких «ух» с моей стороны в адрес Сергея не последует, можешь быть абсолютно уверенной, малыш! И убивать я его не стану, и отношений выяснять.

– А с Аллой?!

Она еще – глупышка – на что-то надеялась.

– И с Аллой тоже. К тому же, сама сказала, Владка меня заждалась…

Владка не давала ему прохода с дней его шальной бесшабашной молодости.