— Вклад? Единственный вклад, который был ему нужен наедине с тобой, — это вложить свой…

— Молчал бы уж! Со своими-то эскорт-услугами. Знаешь, сколько он истратил за прошлый месяц по счетам «Американ Экспресс»? Я видела. Двадцать восемь тысяч долларов. Он переводит деньги в чеки «Американ Экспресс» и получает скидку. Ловко, да? Мистер Гениальный Финансист Международного Масштаба!

В такие моменты Ник начинал тосковать по тем не столь трудным временам, когда он выступал по телевидению с опровержением самых последних медицинских доказательств того, что курение вредит здоровью.

— Пожалуй, лучше я приду к вам через денек-другой с конкретными предложениями.

Перри Петтенгилл с Бойсом лежали в постели в Бойсовой квартире на Пятой авеню — в квартире с видом на Центральный парк, Нью-Джерси, Пенсильванию, Калифорнию и Тихий океан. На обоих ночных столиках горели ароматические свечи. Перри была в короткой кружевной ночной сорочке кремового цвета, без трусиков, и длинных, до бедер, чулках из натурального шелка. Ее тело источало легкий аромат духов «Произвол».

Узнав, что Бойс будет защищать Бет Макманн, Перри пришла в восторг, но потом ее стали терзать сомнения. Бет Макманн — бесспорно, женщина привлекательная. Они с Бойсом были обручены. Давным-давно, правда, но все же…

Поэтому вечером, после записи программы «Судейский молоток», Перри сразу вернулась в квартиру Бойса, чтобы успеть как следует подготовиться к его прилету последним рейсом из Вашингтона. Уже давно был готов ужин — его любимые linguine alia vongole, с крошечными моллюсками, которых еще утром, ни свет ни заря, купил Фун, Бойсов дворецкий-повар-консьерж, — с бокалом охлажденного, бодрящего «Орвьенто». Бойс позволял себе один бокал вина за вечер, а когда вел дело в суде — не пил ни капли.

Звучал компакт-диск Билли Холидей, за окном расточительно сверкал огнями Манхэттен. За ужином Перри сбросила туфлю, погладила Бойса по лодыжке пальцами затянутой в чулок ноги и замурлыкала по-кошачьи, намекая, что им давно пора в кроватку. Потом — ненавязчивые ласки по дороге в спальню, где уже горели свечи и была разобрана постель — батут Эроса, обиталище блаженства.

Перри забежала на минутку в гардеробную, чтобы перевоплотиться в девицу из «Плейбоя», и какие же звуки послышались из спальни, когда она наносила последние штрихи — по капельке «Произвола» на внутренние поверхности бедер? Стоны нетерпения? Нет. Шум телевизора.

Войдя, она уже выглядела достаточно сексуально, чтобы вызвать эрекцию у трехтысячелетней египетской мумии — а Бойс лежит себе на кровати с пультом в руке, даже обувь не сняв, и переключает каналы.

Начался «Судейский молоток». По крайней мере, он смотрит ее передачу. В тот день ей давал интервью К. Бойден Грей, известный вашингтонский адвокат — человек очень высокого роста, — который работал юрисконсультом Белого дома при предыдущей администрации. По его словам, он был рад, что при нем ничего подобного не случилось.

Бойс стал переключать дальше. Перри глазам своим не верила. Он нажимал на кнопку, пока не нашел «Шоу Джеральдо Риверы». Джеральдо. Ее конкурент.

В гостях у Джеральдо были Барри Стратт, Билл Хауэрз и Алан Крадман — нечестивая троица судебных адвокатов. Каждый мнил себя лучшим представителем своей профессии.

Четвертым гостем, сидевшим не в студии, а у себя на юридическом факультете Гарварда, был Эдгар Бертон Твимм, всезнайка в неизменном твидовом костюме, все еще дожидавшийся, когда какой-нибудь президент выдвинет его кандидатуру в члены Верховного суда. Его участие в передаче заключалось в том, чтобы вставлять серьезные замечания да беспокойно ерзать на стуле, когда остальные гости позволяли себе вызывающие высказывания.