Он отвернулся и стал запихивать в сумку вещи, в которых я сюда приехала. Новые все еще были на мне — мокрые и грязные.

Разочарование показалось таким сильным, будто мне ударили под дых. Впервые за долгие годы — нет, за всю жизнь! — я чувствовала, что делаю что-то хорошее. Использую свои способности, чтобы по-настоящему помогать людям, — предотвращаю зло, а не разбираюсь в последствиях убийств, изнасилований и грабежей. Мама ошибалась. Я так долго жила по ее правилам, что опустела внутри. Это наш долг — пользоваться своим даром, чтобы помогать другим. Чем больше сил, тем больше ответственности. Сейчас я уж точно чувствовала себя Человеком-пауком.

— Я еще не закончила рисунок, — возразила я.

— Как только закончишь, вызову тебе машину.

— А если случится что-то еще и тебе понадобится…

— Нет, — перебил меня Себастиан и отвернулся, — больше рисковать тобой я не буду.

— Но ты же сам меня в это втянул! — Я встала перед ним и ткнула ему пальцем в грудь. — Это все ты! Ты… из-за тебя мне не все равно. А теперь ты хочешь от меня избавиться?! — Стиснув зубы, я поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Не получилось, конечно, но я была уверена, что близка к цели. — Не выйдет, мистер. Я тут увязла по самую макушку, а ты можешь взять свое запоздалое и, мягко говоря, слегка неуместное благородство и засунуть себе в зад.

Он молчал, давая мне возможность выговориться и побушевать. И мне полегчало. Как будто я для себя оправдала свое присутствие здесь.

— Сейчас дорисую, — сказала я, снова садясь за стол, — а потом приму душ. Если ты не заметил, я вся в грязи.

Я намеренно не посмотрела на него, но услышала тихий голос:

— Я заметил.

Глава 6

Никак не ожидала, что ужасно долгий день еще больше затянется. Была уже полночь, но усталость до сих пор не могла пробиться сквозь текущий по венам адреналин и нетерпение — кто-нибудь из команды Себастиана мог узнать место по статуе.

Я заканчивала рисовать, а Стренд опять висел на телефоне. Наконец я отдала ему рисунок. Себастиан застыл, потом сказал тому, с кем говорил, что перезвонит, и уставился на меня:

— Это Винс передал Юсефи?

Я кивнула:

— Она мраморная.

— Я ее видел. Мой отец живет в Бостоне. Она стоит в одной из городских церквей.

Внутри вспыхнуло волнение.

— Ты знаешь, в какой именно?

— Нет, но знаю, что где-то на улице Кларендон.

Я подошла ближе и еще раз взглянула на рисунок.

— Теперь понятно, что это за надпись.

— Правда?

— Ну да. Во время Полуденной Евхаристии, то есть службы, происходит обряд святого причастия. — И тут я громко ахнула: — Они ведь не станут распылять химикаты прямо в церкви?

— Нет. Думаю, финальный аккорд они приберегли для Белого дома, как ты и говорила. Секретная служба уже наготове. Если мы не справимся, делом займутся они.

— Тогда голосую за то, что мы справимся. На всякий случай.

Уголок рта Себастиана опять приподнялся.

— Поддерживаю. Так значит, полуденная служба…

— Состоится через три дня, — закончила я за него. — В это время года обряд причастия проходит по воскресеньям, так? То есть у нас есть три дня, потому что сегодня, насколько я знаю, четверг. — Я потрогала запястье. Часы мне так и не вернули.

Себастиан глянул на свои. Ну хоть у кого-то часы все еще на месте.

— Наверное, ты права.