Глава 7

Шуст по городу не ходил, а передвигался. Перебежками, или пригнувшись, скрываясь за любым намеком на прикрытие. Местами замирал, прислушивался к чему-то, осматривался, подолгу вглядываясь в одну точку. Бывало доставал при этом маленький бинокль, но обычно обходился глазами.

Карат начал понимать, что до этого ему крупно везло. Он ведь только под конец начал изображать что-то похожее на игру в прятки. Да и то без заметных успехов. А тут, похоже, столько разных опасностей, что беспечные долго не живут.

В одном месте Шуст долго таращился из-за угла, затем шепнул:

— За мной.

Карат послушался и вскоре они забрались в подъезд жилого дома. Благо электричества не было, укрепленные входные двери оказались открытыми.

— Что мы здесь делаем, Шуст?

— Пока ничего, но сейчас начнем сидеть на ступеньках.

— От кого прячемся?

— Кусач там. Горошник в смысле.

— Вроде лотерейщика?

— Чуток похуже.

— В смысле опаснее?

— А ты сходи сравни.

— Да я и на слово поверю. В нем тоже эта дрянь есть?

— Что за дрянь?

— Ну там горох, спораны.

— Это не дрянь, а то что нам больше всего в этой жизни надо, запомни уже, дубинушка. Из зрелого кусача при удаче можно вытащить до пяти споранов. И горошины у него встречаются в несколько раз чаще, чем у лотерейщика. Хотя бы пару штук таких тварей свалишь, и на одну-две можешь железно рассчитывать.

— А почему ты его и кусачом и горошником называешь?

— Тут, Карат, все просто, но для новичка запутанно. Зараженный развивается, меняется внешне, при желании можно десятки названий придумать для каждого этапа. Только зачем нам такой геморрой? Свежие зараженные всегда пустые, споранов в них нет, потому их называют просто — пустыши. Ну а ползун, медляк, прыгун — уже для разновидностей, но можно их не запоминать, если скажешь «пустыш», всем все и так ясно. Далее идут твари побогаче, они основной источник споранов. Потому называются соответственно — споровики. Самый слабый и распространенный из них — бегун. Споровый мешок у него есть, но спораны в нем попадаются нечасто. Лотерейщик и топтун — высшие споровики. В них можно найти горошину, правда, нечасто. Далее из них вырастают горошники. По названию понятно, что они — наш основной источник гороха. В них он есть всегда или почти всегда. Вот кусач как раз из начальных горошников. Не самый опасный, рубер в сто раз круче, но одна горошина в нем есть почти всегда, а если повезет, так и три-четыре можно вытащить. Легко запомнить: пустыши, споровики, горошники. Дальше идет элита, жемчужники, они уже никак не разделяются, в этом смысла нет.

— Горошины дорого стоят?

— А сам не догадался? Ну конечно дорого.

— Сколько за них можно купить, допустим, патронов к «калашу»?

— В разных стабах по разному.

— Ну в среднем.

— Ну пол магазина реально взять даже у самого жадного барыги.

— То есть штук пятнадцать?

— Где-то чуть меньше, где-то больше.

— Берешь карабин под такой патрон и отстреливаешь этих тварей в голову, забирая добычу. Даже если полный мазила, и по пять-десять на тушу будет уходить, все равно расходы окупятся. Плюс с них тебе останутся спорраны, а они, как я понял, ваши главные деньги. Вот сколько ты выручишь за журналы?

— Почти нисколько. Я так понял, ты ведешь разговор к запланированному вопросу? То есть хочешь узнать, почему я балуюсь низкопробной литературой вместо того, чтобы валить кусачей и прочих горошников направо и налево?

— Да, именно это я и хотел узнать.