– Его нереально сократить, там цифра дикая.

– Для нас дикая, для здешних бугров – гроши.

– Круто живут.

– Да уж покруче нас.

– Ты, я так понял, все и так и эдак продумал, говори уже четко.

– В общем, или мы платим только за твое лечение, и тогда я в кабалу на полный год улетаю, или отдаем все, что есть, и по итогам выйдет, что примерно пять месяцев нам здесь придется оттрубить. Или даже меньше – где-то выслужимся, где-то заплатим, месяца за четыре реально соскочить. Лучше варианта не вижу, я не хочу ссориться с местными, себе дороже может выйти. Стаб не из первых, но уважаемый, в конфликты не лезет, влияние у них повсюду неслабое, никто с ними не грызется, все стараются дружить. Дружить с ними выгодно, ты уж мне поверь.

– Четыре месяца… Но я на костылях, какой из меня работник снабжения?

– Да я уже о тебе намеки кидал, сказали, что в курсе, когда ты поднимешься, сроки устраивают.

– Даже хромого брать согласны? Это что же у них там за снабжение такое?

– Для Улья нормальные дела, втянешься.

– Сталкивался?

– Было дело, но не здесь. Везде все одинаково, плюс-минус чуток. Так я пойду? Надо же сказать, что мы согласны, а то счетчик тикает.

– Из больницы позвони.

– Да тут ногами три минуты.

– Ладно, иди уже. И это… ты кота моего не видел?

– Его хрен заметишь. Живет как партизан.

– Это почему?

– Забыл? Ты же сам сказал, что его надо привезти в стаб, где полным-полно злых собак. А я вот по пути вспомнил, что сынишка местного наиглавнейшего бугра на псинах помешан, тут у них целая стая. Плюс двойной периметр, и между ограждениями овчарки бегают, а они точно недобрые, других туда не берут. Куда твой кот ни подастся – везде засада и боль.

– Его Грета здесь подкармливала, но говорит, что второй день не видела.

– Так по кошкам загулял, то-то концерт ночью слышал, спать не давали. Ну так я пойду, или еще что спросить хочешь?

– Иди уже.

А затем вытащил его из залитого кровью Кумарника, не бросил тело, в котором едва теплилась жизнь, довез, позаботился обо всем. И то, что ухитрился уже здесь подставиться под впечатляющий долг, – ничего не меняло.

Подставился пьяный Шуст, а расхлебывать придется вместе. И это правильно, теперь иначе не поступишь.

Пока что ничего, кроме плюсов, от зачисления в специальную роту сталкеров Карат не видел. Тут попахивало отработанной системой, а это привлекало. Для начала пришлось доковылять до расположения – двухэтажной кирпичной казармы, которую правильнее называть общежитием, и представиться коменданту. Ворчливая толстуха не поддерживала всеобщей дамской привычки обзаводиться экзотическими именами и представилась просто Клавдией Андреевной. Она показала ему комнату на две койки:

– Вот эту занял дружок твой, Шуст который. Да только сомневаюсь, что этот прохиндей в ней ночевать будет. Оно и лучше – меньше стирки за этим засранцем. Так что бери любую.

Карат выбрал ту, которая по его мнению была удобней. И комната ему понравилась: небольшая, но тесной не назовешь, обставлена по последнему слову техники, даже компьютер есть, и вроде не из самых дешевых. Впрочем, в Улье многое, что прежде казалось дорогим, таким не является. Ценные в старой жизни предметы можно вагонами грузить, здесь это просто хлам, запасы которого неистощимы.