|
Подозреваю, что у иммунных дело обстоит подобным же образом. Появляется лидер — своеобразный элитник, который может отдавать приказы, и которого остальные будут слушать. Заметь, это может произойти у кого угодно — даже у муров есть свои лидеры. Это своего рода дар Улья, а может что-то еще, но дело обстоит именно таким образом. Я же… Со мной сложнее. — Он снова ненадолго замолчал, и когда Заноза уже подумала, что он больше ничего не скажет, Грубер снова заговорил. — Да, со мной сложнее. Я оказался изначально недостаточно сильным, чтобы противостоять паразиту Стикса. Я был заражен, но так накачен всевозможными антибиотиками и антимикотиками, что преобразование произошло не сразу. Изменения остановила белая жемчужина, которая, можно сказать, случайно оказалась в тот момент у меня. Но они начались, изменения начались. Думаю, что изначальный уровень интеллекта все же играет непосредственную роль в перераспределении определенных способностей… Я не знаю, я не ученый, — он покачал головой. — Я всегда считал себя достаточно умным парнем, так что, думаю, что если бы изменение все-таки произошло, то я сейчас, при определенных обстоятельствах или уже бы стал элитой, или приблизился бы к ней. И мой второй дар так или иначе связан с этими предпосылками. Ну а элита может отдавать приказы, и организмы, с точки зрения паразита Улья более слабые, эти приказы будут выполнять. Другое дело, что мне это не нужно. Но на моем окружении подобное положение дел все равно в той или иной степени отражается. Ну как-то так.
— Ничего себя теория, — Снегирь присвистнул. — То есть, ты хочешь сказать, что мы все проходим почти те же стадии, что и зараженные, только без утраты разума и внешнего облика? — Я практически в этом уверен, — Грубер бросил взгляд на дремавшего на диване парня. — Только вот эти люди не вписываются в заведенный порядок. — Грубер, все близлежайшие кластеры не вписываются ни в какую теорию, — Снегирь закатил глаза. — И я подозреваю, что твой приятель из города-призрака закинул нас сюда специально, чтобы что-то показать. Понять бы еще, что именно он хотел нам показать. — Добавил он совсем тихо, так, что даже сидевшая неподалеку Заноза не расслышала его. — И на какой я, по-твоему, стадии? — в голосе Занозы звучало такое неприкрытое любопытство, что Грубер невольно улыбнулся. — Топтун, — вместо Грубера ответил Снегирь, встал и сделал несколько интенсивных движений руками, сбрасывая тем самым сонную одурь, которая начала преследовать его уже минут двадцать. — Я, ну, наверное, рубер, может, кусач, но который уже вот-вот станет рубером, ну и Грубер у нас элита, причем уже давно. Так хватит дурью маяться, давайте уже дело делать, а то мы здесь зазимуем, если нас перезагрузка раньше не выгонит. — Снегирь, ты… — Заноза бросила на него раздраженный взгляд, но развивать эту тему не стала. — Когда выдвигаемся? — Леха словно ждал этих слов, резко сел на диване, но его глаза все еще были закрыты. — Что? Мы выдвигаемся? — пробормотал он, стараясь изо всех сил окончательно проснуться. — У тебя внутренний будильник на это слово поставлен что ли? — Грубер ухмыльнулся, но тут же принял серьезный вид. — Я тут подумал, лучше будет, если мы со Снегирем пойдем вдвоем. Не спорь, — он поднял руку, затыкая тем самым уже начавшую было что-то говорить Занозу. — Так будет лучше. Вы же с Лехой даете нам фору, оставаясь здесь, скажем, полчаса, а затем, соблюдая все меры безопасности, выдвигаетесь к складам и сидите там до тех пор, пока мы не вернемся. — А если вы вообще не вернетесь? — тихо спросила Заноза. — Тогда будете действовать по обстоятельствам, — Снегирь кивнул, ободряя план Грубера. — Так действительно будет лучше. Мы более подготовлены, чем вы, и у нас будет больше шансов выйти из заварушки, которая совершенно точно начнется, живыми. |
