— Хелечка, — тихо позвал я свою подругу, — видишь вон там щиток? Надо его спалить.

— Далеко, — она поморщилась, — могу не достать.

— Солнышко, ты ведь жемчуг ела, попытайся.

Она напряглась, закрыла глаза и резко выдохнула.

Есть! Щиток взорвался тучей искр и прожектора, как по заказу, отключились. Дальше в программе идут убийства часовых. Часовые, кстати, оказались не пальцем деланы. Печальный опыт предшественников научил их осторожности. Когда я лез на вышку, они уже сноровисто натягивали ПНВ. Вот только им это не помогло. Дар моей спутницы с тонкой электроникой справлялся куда как более эффективно. Уже через секунду дорогостоящие приборы превратились в бесполезные украшения.

А дальше было всё элементарно. Внезапно ослепших часовых я уложил двумя взмахами ножа, а, когда спрыгнул на землю, увидел, как Хель спускается со второй вышки, вытирая нож салфеткой. Умница. Теперь последнее, в прошлый раз ворота были открыты, теперь, к сожалению, нет. Створки не выглядели чрезмерно тяжёлыми, по направляющим двигались легко. Сейчас, когда двигатель отключен, можно попробовать открыть вручную. Беда в том, что я слегка не в форме. Вырванная дверь боком вышла.

Сорвать простой амбарный замок получилось не без труда. То есть силы-то хватило, но напряжение отозвалось адской болью в пальцах. Надо попытаться их не использовать. Просунув руку между створками, попытался втиснуть плечо. Получилось. Ворота раздвинулись сантиметров на десять. Теперь усилие от груди. Чтобы не калечить лишний раз кисти, упёрся предплечьями. Раз! Еще пятнадцать. Два! Больно-то как! Отвоёванного расстояния хватило, чтобы упереться ногами. Наааааачали!

Раздвинуть створки получилось на ширину примерно моего роста, а машина наша, как ни крути, гораздо шире. Ещё с полметра, но как? Упереться не во что. Придётся тянуть, уцепившись второй рукой за швеллер, служивший косяком, а времени всё меньше. И я потянул, скрипя зубами и матерясь, но вытянул оставшиеся сантиметры. Пальцами теперь стакан не удержу, а нужно машину вести.

— Я за руль, двинули! — отозвалась Хель, — там суета нездоровая на вышках. По рации слышно.

Успела рацию прихватить.

Я запрыгнул на пассажирское сидение, машина проехала в ворота, разминувшись со створкой на пару сантиметров. Теперь только скорость нас спасёт. Хель хорошо вела машину, но вот в темноте видела куда хуже меня. Приходилось постоянно ей подсказывать повороты, отчего скорость наша, и без того невысокая, снижалась до черепашьей. Полностью преодолеть полосу препятствий удалось примерно за час. К этому времени я уже основательно пришёл в себя, выхлебав полфляги живца. Боль в пальцах начала утихать, и через пару километров я пересел за руль. Наконец-то пошла хорошая дорога, и скорость удалось увеличить до приемлемых ста километров в час. Начинало светать. Скоро нас хватятся, начнётся погоня, надо оторваться насколько можно. Напарница, словно прочитав мои мысли, спросила меня:

— А когда нас хватятся, что помешает им нас догнать? Дорога одна, а машины у них побыстрее найдутся.

Я задумался.

— Сдаюсь. Скажи, что помешает?

Прекрасное создание разразилось матерной тирадой, заставившей бы покраснеть бригаду портовых грузчиков. Суть её сводилась к тому, что мои организационные таланты находятся на весьма низком уровне, что заставляет подозревать меня в гомосексуализме.

Но ругательствами делу уже было не помочь. Если свернуть на какую-то второстепенную ветку, не факт, что поможет. Есть люди с талантом следопыта, которые просто увидят, куда повернула машина. Если такие люди есть в Городе, а они, подозреваю, есть, то не взять их с собой мог только полный идиот. А идиотов среди рейдеров очень мало. Не живут они долго.

Итак, допустим. Скорость у нас около сотни. У них — пусть сто пятьдесят.