Алессандра придвинулась к нему, и он обнял ее. Она положила голову ему на грудь, и они замерли, наслаждаясь мирной тишиной.

— У нас никогда не было такой возможности, — прошептал он в конце концов, вдыхая аромат ее волос.

— Какой?

— Ничего не делать. Абсолютно ничего, просто быть рядом.

— Ну, наверно. — Ее большие темные глаза были широко открыты и смотрели на него вопросительно. — Ты действительно не знаешь, чем бы нам заняться?

— Возможно, да, моя любимая. Возможно, знаю.

Она чувствовала, как напряглись мускулы, подобно толстым полосам стали, обернутым вокруг его груди. Она выкарабкалась из его объятий и, встав на колени за его спиной, начала гладить натянутые мышцы шеи.

— О-о, хорошо, — выдохнул он хрипло. — Это заставляет меня забыть обо всем. О забастовках. О планах. Черт бы их всех побрал.

— Неплохая идея, — прошептала она ехидно. — Но только зачинщиков.

— В самом деле? — лениво прошептал он.

— Ммм. В самом деле, — промурлыкала Алессандра, развязывая его галстук, затем расстегивая рубашку и стаскивая ее. Его глаза слабо светились в темноте, и в них стоял вопрос. — Ложись, — приказала она мягко. — На живот.

— Что мне больше всего нравится — так это то, что женщина всегда знает, что делать!

Она улыбнулась, плавными движениями массируя его мышцы, двигаясь сначала вверх, а потом вниз, чувствуя, как волна расслабления охватывает его тело.

— О-о, — проговорил он наконец. — Где ты этому научилась?

— Я тебе расскажу! Тебе понравилось?

— Хорошо.

— Тебе захотелось спать?

— Нет.

— Боль прошла?

Он повернулся, и она увидела, что глаза его потемнели.

— Ну, это зависит... Одна боль ушла, но ее заменила другая. Ты понимаешь?

— Это совершенно очевидно. — Алессандра покраснела, и ее веки невольно опустились.

— Алессандра, — он засмеялся, — мне так нравится, когда ты так делаешь!

— Что я делаю?

— Краснеешь. Это заставляет меня понять, какой невинной ты была, когда мы с тобой первый раз встретились.

— И всему, что я знаю, я научилась от тебя! — сказала Алессандра с дразнящей улыбкой на лице.

— Ты была образцовой ученицей, — прошептал Камерон. — Это мне больше всего в тебе нравилось.

— Даже так? — Ее пальцы чертили крошечные овалы в центре его ладоней. — И что тебе еще во мне нравится?

Его глаза заблестели как драгоценные камни.

— Еще много чего.

Она улыбнулась ему широкой кокетливой улыбкой.

— А это тебе нравится? — И она подняла полы своей алой блузы над головой, чтобы продемонстрировать прозрачную паутинку тонких кружев, едва прикрывающих ее пышную грудь.

— Да, — прошептал он оценивающе. — Даже очень.

— Что мне сделать теперь? — спросила она его вызывающе.

В его темных прищуренных глазах появился голодный блеск.

— Мне кажется, ты уже что-то придумала.

— Ты оценишь, если я сниму остальное?

— А как ты думаешь?

Алессандра покачала головой, словно обдумывая эту мысль.

— Я думаю, что оценишь.

Она встала с дивана и начала медленно раздеваться перед ним, расстегнув алую юбку и позволив ей медленно соскользнуть вниз, потом переступила через нее. Она любила смотреть, как его глаза начинали блестеть, а высокие скулы медленно розоветь, когда он внимательно наблюдал за ней. Очень осторожно она взяла за края тонкие чулки, медленно скатывая их по всей длине, обнажая матовые бедра и стройные длинные ноги.