Они не представляют себе жизни без измен и не имеют никакого понятия о скромности и преданности. Если называть Миру шлюхой, то другие заслуживают того же.

«Ты ищешь ей оправдания?» – спросил его внутренний голос, и он стиснул зубы в негодовании на самого себя.

Мира опустила длинные ресницы, коснулась своими маленькими руками клавиш и начала играть французскую балладу. Мелодия была простой и запоминающейся; никто не пошевелился и не издал ни звука, когда Мира запела на своем родном языке. Ее голос был неожиданно глубоким, и хотя он иногда слегка дрожал, но был чистым и звучным. Искренние чувства, окрашивавшие песню, были ясными и волнующими. Алек смотрел на нее и думал, что ей совершенно безразлично впечатление, производимое ею и ее музыкой.

«Озорница, – подумал он. – Она хотела заставить всех ощутить неловкость, и ей это удалось».

Это не было подходящим выступлением – легким и приятным, изящно завершавшим сцену, – нет, она специально выбрала страстную волнующую песню, чтобы искушенная публика почувствовала себя неудобно. Ее пальцы скользили по клавишам, их легкие прикосновения извлекали музыку, в которой звучали страсть и тоска. Когда последняя нота повисла в воздухе и выступление было закончено, она опустила взгляд на свои руки.

Редкие аплодисменты прервали ее задумчивое состояние.

Мира встала и лишенным эмоций взглядом оглядела все собрание, Каролину Лэмб и ее соседок, перешептывавшихся за веерами и платочками, но уже не хихикающих. Лорд Саквиль встал и с улыбкой подошел к ней. Он поднес ее холодные пальцы к своим губам, весьма довольный оборотом, который принял вечер.

– Каждый мужчина здесь завидует мне, дорогая. Прекрасно сыграно. Жалею только о том, что сам не запланировал твое выступление. Прекрасно сыграно! – Он кивнул и выпустил ее руку.

Когда Мира выходила из комнаты, она остановилась перед леди Элесмер. Взгляды обеих женщин встретились; неожиданно Мира сделала глубокий реверанс, выражающий комическую почтительность.

– Надеюсь, вы довольны представлением, миледи.

Клара Элесмер холодно наклонила голову.

Мира тихо вышла из комнаты, слыша шепот за спиной.

Ей потребовалось много времени, чтобы подняться по ступеням; она никогда не чувствовала себя такой опустошенной. Теперь, когда испытание было позади и нервное напряжение прошло, она поняла, каких усилий ей стоило быть представленной гостям лорда Саквиля. Но почему леди Элесмер пыталась издеваться над ней в присутствии всех? Как жестоко, как ужасно жестоко развлекаться таким образом!

Мира устало поднималась к себе, желая только одного – упасть на кровать и никогда больше не выходить из комнаты.

Дойдя до лестницы, ведущей в башенку и услышав шаги, она резко обернулась.

– Лорд Саквиль…

– Мои поздравления.

Это был Алек Фолкнер, который остановился в нескольких шагах от Миры, небрежно прислонившись к стене. Он стоял в тени, и она не могла видеть выражение его лица.

– Это было впечатляюще.

– Я брала несколько уроков, – ответила она, пожав плечами.

– Я не имею в виду ваши музыкальные способности.

– Тогда я не понимаю, что вы имеете в виду, – резко ответила Мира, прижимая дрожащую руку ко лбу, стараясь унять сильную головную боль.

Она устала от словесных баталий с ним, устала постоянно защищаться. Что-то внутри нее надломилось из-за него…

В его силах было ранить ее, тогда как всем остальным это не удавалось.

– Я хвалю вас за смелость. У вас нет недостатка в мужестве, что бы там ни было, вы…

– Я чувствовала себя дрессированной обезьянкой, – сдавленно перебила она. – Я презираю большинство из вас.