– Поразительны, но не недостижимы. Я очень справедлив. – Его улыбка была насмешливой. – Если бы не твой характер, твое темное прошлое и твоя привычка хмуриться со мной, ты, вероятно, была бы первой претенденткой.

Почему он так любит дразнить ее?

– Не знаю, почему я разговариваю с вами, – коротко сказала Мира.

– Зато я знаю. Потому что – и это главная причина – я не осуждаю тебя за то, какая ты есть. Потому что я сделан из того же теста, и, кроме того, мы очень подходим друг другу.

Мира не знала, плакать ей или смеяться. К несчастью, он не знает, что на самом деле она собой представляет – дочь проститутки. Сделаны из того же теста? Даже если это правда, все равно между ними слишком много различий. Они две противоположности во всем. Она уже открыла рот, чтобы заявить об этом, но Алек перебил ее.

– Не трудись опровергать мои слова. У тебя живой ум, ты умеешь уловить сущность тех людей, кто тебя окружает.

То же происходит со мной. Многих людей ты в действительности не уважаешь.., так же, как и я.

– Вы, очевидно, не уважаете меня, иначе не разговаривали бы так грубо, – ответила Мира; ее глаза горели. – Если в вашем понимании симпатия заключается в перечислении списка моих недостатков…

– Но это не недостатки, моя драгоценная крошка. Я делаю тебе комплименты.

– Лучше бы вы перестали оскорблять меня и говорить, что делаете комплименты, или делать комплименты, более похожие на замаскированные оскорбления!

– Если мое общество начинает утомлять тебя, ты всегда можешь уйти, – предложил Алек и рассмеялся, потому что Мира именно так и поступила.

* * *

Часы пробили одиннадцать. Мира сидела за туалетным столиком на изящном стуле с изогнутой спинкой, опираясь подбородком на ладонь. Пламя свечи отражалось в зеркале, освещая ее лицо и красное дерево столика. В зеркале она видела неясные очертания предметов в струившемся через окно свете звезд. Комната в башенке была изящно, по-женски, обставлена: мебель белого цвета, стены – в розовых тонах с замысловатым орнаментом, складки занавесок и драпировок. Платья и накидки висели в шкафу красного дерева, перчатки и шляпы – в инкрустированном шкафчике.

Это была светлая и просторная комната, заполненная всевозможными безделушками, фарфоровыми фигурками, вышивками с китайскими орнаментами. Было время, когда она даже не могла представить себе такое место, не могла вообразить себя среди такой роскоши. Пушистые полотенца, натертые воском дубовые полы, щетки для волос с ручками из слоновой кости – все это было неизвестно Мире.

Живя с Розали и Рэндом Беркли в Шато д'Анжу, она впервые ощутила вкус к такой жизни. Вместо того чтобы бояться этого нового для нее мира, она легко вошла в него. Она была любознательна и обладала острой памятью; обучение для нее никогда не было проблемой. Она быстро усваивала язык и новые знания, она училась изысканным манерам до тех пор, пока они не стали ее второй натурой. Имея достаточно свободного времени. Мира могла приспособиться к любой ситуации. Это было необходимое качество. Если бы она не умела этого, она не выжила бы в среде, окружавшей ее раньше. Кем она только не была – актрисой, горничной, компаньонкой, любовницей. Какие еще роли ей придется играть в будущем? Время покажет.

С любопытством она смотрела в зеркало на свое отражение, пытаясь понять, почему Алеку Фолкнеру удается так просто читать ее мысли по лицу. Когда она взглянула в большие темные глаза, отражение словно растаяло; она видела только лицо брата, глаза брата. У них были разные отцы, однако все находили, что они с Гийомом похожи, как близнецы.

Мира закрыла глаза и сжала пальцами виски, но образ Гийома не исчезал. Темные глаза, блуждающая улыбка, в которой было все – дружелюбие, лукавство и добрый юмор; слегка вьющиеся надо лбом волосы, такие темные, что казались абсолютно черными.