— Это верно. Миссис Грей у нас с начала марта. Уверена, что вы захотите увидеть ее, поэтому я попросила главную медсестру отделения присоединиться к нам. Она отведет вас в комнату миссис Грей.

— Чудесно. Большое спасибо. Откровенно говоря, я не надеялась найти ее здесь. Наверное, думала, что ее уже выписали. С ней все в порядке?

— Да, конечно. Ей намного лучше… довольно хорошо… но нас беспокоит продолжение лечения. Мы не можем выписать пациента, которому некуда идти. Насколько нам известно, у миссис Грей нет постоянного адреса и она никогда не признавалась, что имеет родственников. Мы очень рады слышать, что у нее есть родственники в этом штате. Я уверена, что вы хотите оповестить миссис Грей и отдать распоряжения о переводе ее в соответствующее заведение в Санта-Терезе.

А-а. Я почувствовала, что киваю. Ее страховые деньги подходят к концу. Я постаралась выдавить из себя дежурную улыбку, не желая связывать Айрин Герш какими-либо обещаниями.

— Я не уверена, что захочет предпринять миссис Герш. Я обещала ей позвонить, как только выясню, что происходит. Ей, наверное, нужно поговорить с вами, прежде чем принимать решение, но я думаю, что она попросит меня привезти Агнес с собой в Санта-Терезу.

Миссис Хэйнс обменялась быстрым взглядом со своей ассистенткой.

— Какая-то проблема?

— Да нет.

Ее взгляд переместился на дверь.

— Это миссис Ренквист, главная медсестра. Я думаю, вы должны все обсудить именно с ней.

Мы прошли через очередной раунд представлений и объяснений. Миссис Ренквист было, наверное, сорок пять, худощавая и загорелая. С широким, добродушным ртом и темной, морщинистой кожей курильщицы. Ее темно-рыжие волосы были зачесаны назад и собраны в прическу в виде бублика, наверное, с помощью одной из этих нейлоновых штук, которые продают в магазинах Вулворт. Три женщины окружили меня, бормоча заверения, как светские монашки. Через несколько минут мы с миссис Ренквист вышли в коридор и направились в отделение.

5

Я услышала Агнес Грей до того, как увидела. Мы с миссис Ренквист поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Прошли по коридору, особенно не разговаривая. Дух школы до сих пор странным образом присутствовал, несмотря на то, что для теперешнего использования были сделаны большие переделки. Бывшие классные комнаты были довольно большими, с широкими окнами, почти от пола до потолка. Потертые деревянные полы покрыты белыми виниловыми плитками, а просторные когда-то комнаты разделены перегородками на части, в каждой из которых стояли две кровати. Стены выкрашены в оттенки бледно-зеленого и голубого. Место было чистым и обезличенным. Старики были везде, в кроватях, в инвалидных креслах, кроватях на колесиках и на скамейках в широком коридоре, безразличные, изолированные от окружающего, с чувствами и ощущениями, которые угасли с годами. Они казались неподвижными, как растения, смирившиеся с нечастой поливкой.

Любой бы увял при таком режиме: без движения, без воздуха, без солнечного света.

Они пережили не только друзей и родственников, но и большинство болезней, так что, в восемьдесят или девяносто, они казались неприкасаемыми. Жизнь, протянувшаяся в зевающую вечность.

Мы прошли мимо комнаты для рукоделия, где шесть женщин сидели вокруг стола и вязали прихватки из нейлоновых ниток. Их попытки были такими же неуклюжими, как и мои, когда мне было пять лет. Мне и в первый раз не нравилось заниматься этой фигней, и я совсем не рвусь делать это снова на закате дней. Может, мне повезет, и меня переедет грузовик с пивом, раньше, чем я доживу до такого позора.

Комната отдыха находилась впереди, судя по звуку телевизора, достаточно громкому для ослабевшего слуха. Очевидно, передавали документальный фильм о диких племенах. Мы свернули налево, в отделение с шестью кроватями, где пациентов отделяли друг от друга только занавески.