«Позволь, я покажу тебе», — сказала я и опустилась на колени возле человека с ружьем, как лань, покорившаяся моему взгляду. Я запрокинулась назад, выгнулась дугой, и хриплая музыка ночи зазвучала во мне. Он мог убить меня в эту минуту. Мне было все равно. Я и хотела, чтобы убил.

Я откинула голову, подставляя ему свою шею…

«Все хорошо, — сказал Сэнд. — Вы уже проснулись. Теперь все в порядке.»

Но Сэнда рядом не было. Никого не было. Одна лишь я.

Ветер теребил полог кровати, тот ветер, что принес запах холмов и навеял мне сон. Но не все в этом сне было навеяно ветром.

Дом притих, будто и не было в нем никого, кроме меня.

Сабелла, его кожу покрывает загар. Он пьет спиртное и ест настоящую пищу, Сабелла, ты сама видела. Нет, это не злой розыгрыш. Он не такой, как ты. Ты по-прежнему уникальна и по-прежнему одинока.

Но почему же тогда…

Я была жертвой. Добровольнойжертвой.

Дело в близости, Сабелла. Вот чего тебе не хватает. Ты отдаешь, но никогда не получаешь. Вот почему ты боишься прикоснуться к нему, Сабелла.

Я подтянула колени к животу, скорчилась, чтобы облегчить боль. И горько усмехнулась, припомнив символику сновидений по Фрейду: ружье, ручей, скрипки.

В доме было абсолютно тихо. Неужели он уснул? Мститель, дважды враг, вдвойне ужасный. Мне хотелось бы хоть раз взглянуть на него спящего. На это лицо — разгладившееся, беспомощное, слепое.

Нет, Сабелла, дай-ка я тебе кое-что объясню. Все садисты на самом деле также и мазохисты, одна слабость влечет за собой другую. Сэнд преклонил колени перед тобой. А теперь на коленях стоишь ты, и меч занесен над твоей шеей. Но сейчас ночь и тишь — именно то, что тебе нужно. Да, я смогу. Обязательно.

Я крадучись вышла из спальни, двинулась вниз по ступенькам, по которым спускалась многие тысячи раз, в свете звезд, льющемся в окно, настороженно замирая, чтобы почуять его вовремя и не попасться. Тьма была глуха и нема, тьма ждала меня, ночь была омутом, который мне предстояло переплыть.

Стеклянная дверь бесшумно отворилась, когда мой палец коснулся кнопки. Ночь беззвучно распахнулась над моей головой, укрывая меня.

В свете звезд пятно света под злосчастным витражом было бесцветным и все же неприятно мерцало на паркете. Я полуобернулась, интуитивно ощутив, что на диване в гостиной, где порой валялась я, теперь спит мужчина, уверенный, что я никуда не денусь.

Я беззвучно побежала вперед — и огромная черная тень возникла передо мной из ничего, словно я выпустила ее нажатием кнопки, схватила меня, сдавила железными тисками.

Я завопила от ужаса, мои тело и душа полностью растворились в отчаянии, ненависти и страхе. Он поджидал меня, притаившись в тени, как сторожевой пес караулит беглецов у ворот узилища. Я кричала и не могла остановиться. Сама ночь кричала в ужасе. Волки, что ждали меня в холмах, а теперь не дождутся, обманутые, как я, взвыли в ответ.

Они были ближе, чем когда-либо на моей памяти, их голоса окружили нас, пронзая воздух, как лучи звезд.

— Заткнись, — приказал Джейс.

Но я не могла.

— Ладно, — уронил он и поволок меня на кухню. Вспыхнул свет. Джейс заставлял меня смотреть на что-то, а я ничего не видела. Потом открыла глаза…

Мать обычно делала домашний лимонад в хрустальном кувшине. Просто лимоны и сахар — тогда, среди лугов Восточного, когда мне было одиннадцать, и я была почти счастлива, а сейчас почти не помню об этом…

Сейчас в кувшине была кровь. Кровь, приправленная гашишем и соками — гранатовым и томатным.

— Это оно, да? — спросил Джейс. — Этого тебе не хватает?

Я лишь жадно вдыхала воздух, но и этого было довольно.