— Мне всего лишь восемнадцать, — сказала она, прижав руки к груди. — Я впервые побывала в Смерти, когда мне было двенадцать. С Пятыми Воротами я столкнулась в четырнадцать и потом добралась до Девятых Ворот. Когда мне было шестнадцать, я столкнулась с Мордикантом, который бродил около школы. Слабый Мордикант, но все же… Год назад я перевернула последнюю страницу «Книги Мертвых». Я больше не чувствую себя маленькой.

— Приношу свои извинения, — сказал полковник, а затем, будто удивляясь сам себе, добавил: — Я пожелал бы вам той легкости в жизни, которая соответствует вашему юному возрасту. Но я не хотел бы, чтобы вы проявили слабость. Вы выбрали трудную дорогу.

— «А кто кого выбирает: идущий — дорогу или дорога — идущего?» — процитировала Сабриэль слова, перекликающиеся с магией Хартии и обжигающие ее язык. Эти слова были во введении к календарю. Они же были последними словами «Книги Мертвых».

— Я уже когда-то слышал эти слова, — заметил полковник. — Что они означают?

— Не знаю, — ответила Сабриэль.

— В том, как вы это говорите, звучит сила, — медленно добавил полковник. Он приоткрыл рот и глубоко вздохнул, будто знаки Хартии плавали в воздухе. — Если бы я произнес эти слова, они бы остались всего лишь словами.

— Я ничего не могу объяснить, — пожала плечами Сабриэль и попыталась улыбнуться. — Но я знаю еще одну пословицу, которая больше подходит к моменту; «Путник, обнимись с утренним светом, но не дожидайся от ночи привета». Мне пора в путь.

Хоурайс улыбнулся старинной пословице, которую так любят мамы и няни, но это была ничего не значащая улыбка. Его глаза избегали Сабриэль, и она понимала, что он ищет способ отказать ей в переходе через Стену. Затем он вздохнул. Это был короткий тяжелый вздох человека, который не видел выхода из создавшегося положения.

— Ваши бумаги в порядке, — сказал он, прямо посмотрев на Сабриэль. — И вы — дочь Аборсена. Я обязан вас пропустить. Но я не могу отделаться от чувства, что сам, своими руками, толкаю вас к ужасной опасности. Я даже не могу послать с вами патруль, потому что пять наших патрулей уже вышло за Стену.

— Я и так собиралась идти в одиночку, — ответила Сабриэль. Она действительно полагала, что пойдет одна, но сейчас испытала легкое сожаление. Было бы спокойней выйти в путь под защитой группы солдат. Страх, возникший при мысли о том, что она окажется одна в ненавистной и опасной стране, хоть эта страна и была ее родиной, был одной из причин ее волнения. Ее сознание было постоянно занято мыслями об отце. Отец в беде, он попал в ловушку в ледяных водах Смерти…

— Ну хорошо, — сказал Хоурайс. — Сержант!

Тут же в дверь просунулась голова в шлеме, и Сабриэль поняла, что два солдата стояли на страже у выхода из блиндажа в траншее. Интересно, подумала девушка, все ли они слышали.

— Подготовить переход! — рявкнул Хоурайс. — Переходит один человек, мисс Аборсен. И, сержант, если вы во сне начнете рассказывать о том, что вы здесь услышали, то до конца своих дней будете рыть окопы!

— Да, сэр! — раздался быстрый ответ.

— Пожалуйста, мисс, проходите, — сказал Хоурайс, указывая на дверь. — Можно, я снова понесу ваши лыжи?

Одинокая Сабриэль стояла под огромной аркой ворот в Стене.