- Нравится,- между тем, честно призналась она,- хотя мне ваш цинизм кажется показным. Ведь вы все равно заботитесь о больном старике. Часто бываете у него, терпеливо выслушиваете его ворчание и, я уверена, по-своему любите!

С последним утверждением Фрейзер бы мог поспорить, но не стал. У него сейчас имелись темы разговоров поинтереснее, чем о старом революционере.

- Родственников дают небеса, независимо от того, нравятся они нам или нет. Вот и вы выходите замуж за своего кузена! - запустил он пробный шар.

Хелен рассеянно поставила на плиту турку с новой порцией кофе.

- Мы прекрасно ладим друг с другом,- тихо заметила она,- и нас связывает очень многое.

Нужный ответ! Глаза Майкла остро блеснули охотничьим азартом. А почему бы не рискнуть? Ведь ночная кухня так располагает к сближению и откровенности. И вообще, черт возьми, она ему так нравилась!

- А вот мне бы не хотелось, чтобы нас с моей будущей избранницей соединяло только это!

Хелен удивленно вскинула брови.

- И что же, по вашему мнению, должно соединять супругов?

Разливающая свежий кофе рука слегка дрогнула, и Майкл удовлетворенно отметил, что, кажется, задел её за живое.

- Страсть... Неутолимое физическое влечение! Когда при одном только взгляде на женщину, кажется, что у тебя горит кровь, и ты умрешь, если не поцелуешь её!

Есть! Ему удалось зацепить эту сдержанную и невозмутимую англичанку. Она смутилась, стыдливо опустила ресницы, и уже не смогла сдерживать взволнованного и прерывистого дыхания, напрасно пытаясь скрыть свое состояние, вцепившись побелевшими пальцами в чашку.

- Мне кажется, что брак - это не только страсть! - в конце концов, ответила она, и, отставив в сторону кофе, подошла к окну.

Там, за стеклом, царила заливаемая дождем тьма, и Хелен, зябко кутаясь в свой шелковый шарф, наверное, пыталась таким образом успокоиться. Но это не входило в намерения Майкла, который немедля последовал за девушкой. Встав за спиной, он окинул заинтересованным взглядом её шелковистые волосы, вдохнул исходящий от них запах чужой страны, и залюбовался длинной, как на картинах Модельяни, изящной шеей. Хелен напоминала ему фарфоровую статуэтку - легкая, точеная, с прозрачной и гладкой кожей.

От охватившего его острого желания Майкл едва сдерживался, но чтобы начать действовать, ему было нужно ещё какое-нибудь слово, жест, взгляд, говоривший, что Хелен не против происходящего. В конце концов, у девушки имелся жених, и он не хотел брать на себя всю ответственность за возможный разрыв этой пары.

- Вообще-то, я не люблю дождь, - тихо призналась она,- когда в Англию приходила осень, мне нужно было уезжать в Швейцарию, но... ведь именно благодаря дождю мы сегодня остались вдвоем!

Ну, каких ещё намеков он должен дожидаться? И все-таки Майкл и тогда сдержался. Он позволил себе лишь осторожно сжать руками её плечи и замер, дожидаясь реакции. Прошла, наверное, минута, прежде чем Хелен медленно обернулась, но ему она показалась вечностью.

Лицо девушки оказалось настолько близко, что их носы практически соприкоснулись.

- Ты такой теплый и золотистый,- прошептала она, и её почти черные в сумраке глаза таинственно замерцали, кружа ему голову сильнее, чем самый крепкий виски,- мне с тобой тепло, так тепло, как не было никогда!

Спустя час Хелен уже спала на его плече на том самом узком диванчике в гостиной, а Майкл, которому зверски хотелось курить, боялся потревожить её сон. Но мучился он не только из-за сигарет. Невидящим взглядом пялясь на корешки трудов классиков революционного движения, украшавших стены гостиной, Майкл ощущал себя в ином мире, куда попал то ли по собственной ошибке, то ли по недогляду кого-то сверху.