Ник Красавчег приблизился к нашему столику, плюхнулся на свободный стул, заложил ногу на ногу и нахально посмотрел на Дракончика.

– Что, Шу, попался-таки? Судить тебя будем по всей строгости закона с прицелом на военное время.

– Какое военное время? Кто попался? Не берите мине на испуг, гражданин начальник. Я ни в чем не виноват, – не на шутку испугался Дракончик.

Красавчег только с виду такой добрый, а к типам сомнительным, способным на нехорошее, не просто строг, а предельно педантичен. Сказал посадит – значит, посадит. Сказал расстреляет, значит, пора читать отходную молитву.

– Военное время – оно всегда идет. Потому что вся наша жизнь война. А по остальным вопросам будь осторожен, Шу, потому что пока у меня никаких доказательств на тебя нет, но ведь будут. Что не может не успокаивать, – нахмурился Ник Красавчег, отчего стал неприятен. – Верно я говорю, преподобный?

– Так точно, подбрось да выбрось, – подтвердил я его слова.

– Так что гуляй пока, Дракончик. И не обижайся, если тетушка Пью захочет тебе отомстить. Мы ей сказали, что за бессонную ночь и траченные нервы ты ответ несешь.

– Но так же нельзя. Скажите ему, преподобный, – не на шутку испугался Дракончик.

– Нельзя, – согласился я. – Только вот и с гром- пакетом баловаться да людей невиновных обижать тоже нельзя. Так что выясняй с тетушкой Пью, что можно делать, а чего нельзя. Думаю, у вас получится найти общий язык, подбрось да выбрось. А теперь свободен. Мечтаю, чтобы ты растворился, причем как можно быстрее, и не портил мне утро своим лживым лицом.

Дракончик хотел было что-то сказать, но обвел нас взглядом и убедился, что стоит воздержаться. Здоровье, оно одно на всю жизнь, а тут можно его запросто потерять. Он вскочил, бросил на стол десятку и убежал, не оглядываясь.

– Где ты пропадал все утро? Почему я должен с подозреваемым работать? – сделав недовольную физиономию, спросил я.

По лицу Ника забегали гримасы. Магия мужского обаяния. Вот Красавчег бабам нравиться умеет. Разве это опасное свойство? Но обычные люди считают, что да, поэтому и упекли Ника, как и всех остальных, в Большой Исток. Правда, живется нам тут намного лучше, чем снаружи. Ведь здесь все свои. А там я себя чувствовал чужим, лишним среди толпы.

– Ты не поверишь, я вчера с такой девчонкой познакомился, – мечтательно вздохнул Ник, закатывая глаза.

– Вот избавь меня от подробностей. Не хватает мне еще пошлятины для красоты ощущений. И так Дракончик все утро испортил, а тетушка Пью приперлась ко мне в семь утра и спать не дала.

Я провел ладонью себе по горлу, показывая, где я видел весь этот мир с его проблемами. И для убедительности намерений добавил:

– Подбрось да выбрось.

– Ладно, если ты не хочешь слушать, какой у тебя друг счастливый, то я тебе расскажу про другое, – радостно заявил Ник Красавчег.

Чутье подсказывало мне, что разговор опять пойдет про женщин.

– Ладно, делись, что ты сияешь как начищенный пятак, – разрешил я, прихлебывая пиво из большой кружки.

Захотелось курить. Я достал трубку, старательно ее набил, поджег табак и затянулся. Крепкий, зараза. Табачок из-за кордона мне Ванька Бедуин таранит.