Сощурившиеся карие глаза остановились на Паране.
Лейтенант поправил перевязь, сложил руки и отвесил поясной поклон.
— Приветствую вас, ваше величество, — произнес он.
— Вижу, тогда, семь лет назад, ты не послушался совета бывалого воина, — растягивая слова, сказала Ласэна.
Паран удивленно заморгал.
— Он тоже не внял совету, который я ему дала, — продолжала императрица. — Удивляюсь, кто из богов свел вас тогда вместе на парапете. Я бы непременно поблагодарила этого бога за его чувство юмора. Лейтенант, вы никак решили, что Имперская арка ведет прямо в конюшню?
— Ваше величество, моя лошадь упорно не желала проходить через арку.
— Ну что ж, не без основания.
Паран улыбнулся.
— Но в отличие от меня ее порода славится своей смышленостью. Прошу вас принять мои самые смиренные извинения за случившееся.
— Симпатяга проводит вас к адъюнктессе.
По знаку императрицы один из караульных принял от лейтенанта поводья. Паран еще раз поклонился и с улыбкой повернулся к «когтю». Тот вывел его через боковую дверь.
— Дуралей! — процедил он сквозь зубы, когда тяжелая дверь закрылась за ними и они очутились в узком коридоре.
Паран не ответил. Симпатяга быстро зашагал к лестнице. Лейтенант не торопился: пусть «коготь» его подождет. Тот стоял возле ступеней, мрачный от ярости.
— О каком таком парапете она говорила? Ты что, когда-то уже встречался с императрицей? Где?
— Поскольку она не пожелала объяснить, мне лишь остается последовать ее примеру, — уклончиво ответил Паран.
Ступени лестницы, истертые множеством ног, чем-то напоминали конские седла.
— А, так мы в Западной башне, — невинным тоном произнес лейтенант. — Ее еще называют башней Праха.
— Поднимайся на самый верх. Адъюнктесса ждет тебя в своих покоях. Других дверей там нет, так что не заблудишься. Понял?
Паран кивнул и двинулся наверх.
Дверь последнего этажа башни была приоткрыта. Паран постучался и вошел. Он увидел адъюнктессу в дальнем конце комнаты. Лорна сидела на скамье, спиной к широкому окну, и одевалась. За поднятыми ставнями розовело утреннее небо. Смущенный Паран остановился.
— Я не из стеснительных, — сказала адъюнктесса. — Входите и закройте дверь.
Паран сделал, что ему велели. Потом оглядел помещение. Стены украшали порядком выцветшие шпалеры. Каменные плиты пола скрывались под вытершимися меховыми шкурами. Мебель была скудной и старой, напанской по стилю, а потому лишенной вычурности.
Адъюнктесса встала и надела кожаные доспехи. Ее волосы блестели в утреннем свете.
— У вас усталый вид, лейтенант. Присядьте.
Паран поискал глазами стул и с наслаждением плюхнулся на сиденье.
— Следы едва заметны, госпожа адъюнктесса. Герром оказался пуст, а те, кто там остался, уже никогда не заговорят.
Лорна застегивала последнюю пряжку.
— Заговорили бы, если бы я послала туда некроманта.
Паран невольно хмыкнул.
— Я слышал лишь рассказы голубей. Думаю, их пустили туда с определенным умыслом.
Адъюнктесса недоуменно наморщила лоб.
— Простите… мне показалось, что вестниками смерти были… птицы.
— Значит, попытайся мы увидеть случившееся глазами мертвых солдат, мы почти ничего не увидели бы. Говорите, голуби?
Он кивнул.
— Любопытно, — задумчиво произнесла Лорна и замолчала.
Паран пристально поглядел на нее.
— Простите, адъюнктесса, мне была отведена роль приманки?
— Нет.
— А своевременное появление Симпатяги, когда я возвращался из Геррома?
— Мне так было удобнее. |