Гавриил Державин. Сафо
Первый перевод Счастлив, подобится в блаженстве тот богам, Кто близ тебя сидит и по тебе вздыхает, С тобой беседует, тебе внимает сам И сладкою твоей улыбкой тайно тает.
Я чувствую в тот миг, когда тебя узрю[1], Тончайший огнь и мраз, из жил текущий в жилы; В восторгах сладостных вся млею, вся горю, Ни слов не нахожу, ни голоса, ни силы.
Густая, темна мгла мой взор объемлет вкруг; Не слышу ничего, не вижу и не знаю: В оцепенении едва дышу — и вдруг, Лишенна чувств, дрожу, бледнею, умираю[2].
Второй перевод[3] Блажен, подобится богам С тобой сидящий в разговорах, Сладчайшим внемлющий устам, Улыбке нежной в страстных взорах!
Увижу ль я сие, — и вмиг Трепещет сердце, грудь теснится, Немеет речь в устах моих И молния по мне стремится.
По слуху шум, по взорам мрак, По жилам хлад я ощущаю; Дрожу, бледнею — и, как злак Упадший, вяну, умираю.
1797
КОММЕНТАРИЙ Я. ГРОТА От знаменитой лесбийской певицы сохранились, как известно, только две полные (или почти полные) оды, из которых одна, именно подлинник помещаемых здесь переводов, выражает ее пламенную идеальную страсть к молодой подруге. Было время, когда у нас, по примеру других литератур, многие наперерыв переводили эту оду; впрочем она еще недавно была опять перелагаема по-русски. Державин перевел ее два раза. Старейший перевод свой он относит (Об. Д.) к 1780, позднейший — к 1797 году. Между тем в бумагах его список первого встречается не ранее 1790-х годов, известный же печатный текст еще несколько новее, и вот почему мы решились соединить в одном месте оба перевода.
Первый перевод сделан, как говорит Державин, по Буало. Надобно заметить, что Буало перевел сочинение Лонгина О высоком, в котором (гл. VIII) сохранена и эта ода Сафо. Перевод Державина напечатан в издании 1808 г., ч. III, CV, при чем он назван Сафы[4] второй перевод; неверное это заглавие основывается на том, что он напечатан после другого перевода — для сравнения обоих и в доказательство, что французский язык неспособен к той силе и сжатости, какими обладает русский язык при передаче выражений греческого. Приводим подлинник:
Φαίνεταί μοι κῆνος ἴσος θέοισιν ἔμμεν ὤνηρ, ὅστις ἐναντίος τοι ἰζάνει, καὶ πλασίον ἆδυ φωνεί- σας ὑπακούει καὶ γελαίσας ἰμερόεν, τό μοι μὰν καρδίαν ἐν στήθεσιν ἐπτόασεν· ὡς γὰρ εὔιδον βροχέος σε, φώνας οὐοὲν ἔτ’ εἴκει· ἀλλὰ καμ μὲν γλῶσσα ἔαγε, λέπτον δ’ αὔτικα χρῶ πῦρ ὑπαδεδρόμακεν, ὀππάτεσσι δ’ οὐδὲν ὅρημ’, ἐπιρρόμ- βεισι δ’ ἄκουαι. ἁ δέ μ’ ἵδρως κακχέεται, τρόμος δὲ πᾶσαν ἄγρει, χλωροτέρα δὲ ποίας ἔμμι, τεθνάκην δ’ ὀλίγω ’πιδεύην φαίνομαι ἄλλα. ἀλλὰ πὰν τόλματον —. (Poetae lyrici graeci, recens. Th. Bergk, Лейпциг, 1853).
Переводы этой песни не прекращаются у нас от 1759 до 1862 года. В первый раз обе оды Сафо переведены были на русский язык Григорием Козицким[5], прозою, в Трудолюбивой Пчеле Сумарокова (ч. II, стр. 676), при чем та, о которой здесь речь идет, озаглавлена На девицу; в последний раз г. В. Крестовским — стихами, в журнале Время за сентябрь 1862 г. См. также отдельно изданные 1862 Стихи его. Интересно сравнить эти два характерические образчика языка и литературы двух эпох, отдаленных одна от другой на целое столетие.
А вот и буквальный перевод в прозе, сделанный г. Водовозовым и помещенный им вместе с позднейшим переводом Державина (см. ниже) в статье Анакреон, в Современнике за август 1857 года (стр. 154):
«Кажется мне подобен богам тот мужчина, который сидит против тебя и вблизи внимает сладкому твоему голосу и любовному смеху. Они заставляют трепетать сердце в груди, и вдруг исчезает мой голос. Язык связан, и тонкий огонь тотчас пробегает по моему телу; я ничего не вижу очами, звенит у меня в ушах, льется с меня холодный пот, всю обнимает меня трепет, я бледнее вянущей травы; бездыханная, я готова думать, что умру чрез минуту[6]». |
