Среди датчан было десять воинов, которых Адильс не знал и на которых не мог наслать злые чары, потому что не знал их имена. Кроме рыжебородого молодца, огромного, как медведь, любой из них мог быть Хрольфом, который, как говорили, был стройным мужчиной. Может быть, им был тот дружинник с золотистыми локонами, или тот светловолосый и с виду молодой воин, на боку у которого висел меч с золотой рукоятью, или тот темноволосый, не слишком высокий, но быстрый и ловкий в движениях, или тот худой, жутковатого вида, что так ловко владел секирой — или ни один из них? В городе жило несколько корабельщиков, что знали датского конунга в лицо. Он бы мог привести их завтра. Если бы он послал за ними сейчас, это выдало бы его нетерпение и могло привели к новым неприятностям. В конце концов он должен найти способ как можно скорее определить, кто из них Хрольф, прежде чем тот начнет мстить за отца. Хрольф никогда не давал клятву жить с ним в мире, так же как и его дядя Хроар. Может быть, Ирса узнает своего сына, хотя он был ребенком, когда она бросила его. Может быть, из-за этого королева осталась в своих покоях?

— Давайте разведем огонь для наших друзей, — приказал Адильс, — и покажем, что мы всем сердцем расположены к ним и готовы были проявить добрую волю с того самого момента, как они появились в нашем доме.

Многочисленные советники, вожди дружины и слуги присоединились к своему конунгу.

— Прости меня, родич, — сказал он, — если мне захочется потолковать с тобой наедине. Ведь у меня так много могущественных тайных недругов, что желают моей погибели. И не кажется ли тебе, что невежливо и попросту недостойно воина скрываться от меня, а?

— Мы явились сюда не для того, чтобы таять от умиления, — сказал Свипдаг, — а чтобы получить те богатства, которые конунг Хрольф имеет право наследовать своему отцу конунгу Хельги.

— Ну, ну… Это еще надо обсудить.

Адильс повернулся и прошептал что-то старшему из своих слуг, который, кивнув в ответ, ушел, по дороге дотронувшись до рукава вождя шведской дружины, немедленно последовавшего за ним. Они прошли по дощатому настилу, перекинутому через яму, и скрылись из виду.

Потирая руки и выдыхая целые клубы пара, властелин Свитьод сказал:

— Да. Нам есть о чем потолковать. Хорошо бы по-братски разделить трапезу и осушить пару кубков. Правду говоря, я не имею ничего против тебя, Хрольф, хотя твой отец, будучи моим гостем, и составил против меня заговор. Пускай твои люди этак хитро поглядывают на меня, но я желаю оказать тебе высокую честь. Итак, если ты назовешь себя и сядешь напротив, я спущусь вниз и встану рядом с тобой. Здесь ужасно холодно, не так ли? Я не хочу, чтобы вы мерзли под моим кровом. Идите и садитесь вокруг костра.

Воины Хрольфа переглянулись и осторожно отошли назад, когда Адильс подошел к ним. Вскоре они уселись на скамьи вокруг одного из костров. За ними уселись Адильс и вожди шведской дружины. Все это очень походило на заранее запланированное предательство, когда нарушается древний обычай, согласно которому дозволено обнажить только нож, чтоб отрезать себе мяса или пирога. Датчане же также не рискнули расстаться со своим оружием, но никто и не настаивал на этом.

Внесли множество рогов, полных пива. Адильс выпил за здоровье гостей и начал веселую, хотя и бессмысленную, болтовню, стараясь при этом побольше увидеть и услышать. Его многочисленные воины, которых было легко узнать, несмотря на то что они были одеты в кафтаны слуг, тем временем все подкладывали дрова и сухой торф в огонь. Алые, голубоватые и желтые языки пламени вздымались все выше и выше. С каждым мгновением становилось все нестерпимее сидеть рядом с ним. Огонь гудел все громче и громче. Потолок над датчанами напоминал штормовое небо, весь в наплывах ярко-красного дыма. Жара надвигалась лавой. Кречеты взлетели вверх, сокол вспорхнул прочь.