— Жердинка! Эй, жердинка! Приветствуем тебя, конунг Хрольф Жердинка!

Тот, к кому относились эти слова, громко смеясь, обратился к юноше:

— Ты наградил меня прозвищем, которое мне отлично подходит. Что ты хочешь мне подарить на именины?

— Мне… нечего тебе дать, — ответил Вёгг, — я очень беден.

— Тогда пусть тот, у кого есть что дарить, поделится с тем, у кого ничего нет, — провозгласил Хрольф.

В течение вечера ему принесли несколько золотых запястий, привезенных сюда среди прочей поклажи на вьючных лошадях для того, чтобы конунг смог наградить кого-нибудь во время пира. Он выбрал одно из них и вручил Вёггу.

Мальчишка, пробормотав слова благодарности, надел запястье на правую руку и начал важно вышагивать, как петух, стараясь держать ее повыше, так, чтобы золото сверкало в отблесках пламени. При этом запястье постоянно съезжало к локтю. Левую руку он прятал за спиной. Конунг, указав на нее, спросил, зачем он держит ее так.

— О! — ответил Вёгг. — Рука, которой нечего показать, должна скрывать это со стыдом!

— Что ж, следует подумать и о ней, — улыбнулся Хрольф.

Он заметил, что этот паренек полюбился Ирсе. Тут же мальчишка получил второе запястье.

Вёгг чуть не упал от радости. Он только и смог ответить голосом, сбивающимся от волнения:

— Благодарю и славлю тебя, господин! Это слишком прекрасная вещь, чтобы я мог владеть ею!

Конунг улыбнулся:

— Не слишком ли восторженным растет наш Вёгг?

Подросток уселся на скамейку и, подняв обе руки над головой, закричал:

— Господин, я клянусь, что если тебя кто-нибудь сумеет победить, а я останусь в живых — непременно отомщу за тебя.

— Спасибо и на том, — сказал конунг серьезно.

Его воины закивали, даже не стараясь спрятать улыбки. Несомненно, все они без исключения сумели бы доказать свою преданность конунгу, насколько это было в их силах — так им, во всяком случае, казалось. Однако в пору невзгод и несчастий не всегда удается выполнить то, что желаешь.

Ирса повела их через двор к дому для гостей. Хотя помещение внутри было несколько меньше, чем королевские палаты, но оно было достаточно светлым, уютным и к тому же без всей этой вызывающей мурашки колдовской утвари. Пес Грам прибежал с воинами, а их кречетов поместили в конюшню. На морозе, под бесчисленными звездами Ирса, вновь сжав руку сына, произнесла:

— Спокойной ночи и хорошего отдыха тебе, мой дорогой. Но продолжай быть бдительным, ибо зло окружает тебя.

— Может быть, нам стоит охранять тебя, госпожа? — спросил Свипдаг.

— Благодарю тебя, старый друг! Но в этом нет необходимости. Ему нужна лишь ваша кровь.

— Надеюсь, что мы не навлекли на тебя беды.

— Спокойной ночи, — сказала Ирса и удалилась со своими служанками.

Пламя костра, бросая отблески по стенам залы, дарило свет и тепло, хотя воздух был дымным. Вёгг показал воинам, как он разложил их вещи и подготовил скамьи для ночлега. Бьярки предупредил:

— Здесь нам будет спокойно, ведь королева Ирса желает нам добра. Однако она права, конунг Адильс непременно даст волю своей злобе. Меня бы удивило, если б все продолжалось так же, как нынче.

Вёгг чурался, дрожа всем телом.

— Конунг Адильс знает толк в кровавых жертвоприношениях и заклятиях, — зашептал он. — Нет ему в этом равных. О, как часто по ночам я слышал, как веревки скрипели под тяжестью тел, а потом, днем, крики воронов заглушали шум ветра. Он приносит верховным богам обычные жертвы, но есть еще особый культ, которому он служит, это культ огромного жуткого в-в-вепря.