Давай сразу к стрельбищу,   пилоту нашего вертолета говорю. – Садись, двигатель не глуши. Может, сразу в Зону пойдем.

Хороши у нас гвардейцы, даже глазом не моргнули, в Зону, так в Зону. Метра два до земли оставалось, когда я из вертолета выпрыгнул. На бок упал, перекатился и к неподвижному телу бросился. Опять я без заместителя остался. Лежит Бамбук Савада с «винторезом» в руках. Весь мир прошел, а на почти родной земле не уцелел. Пусть Зона будет к тебе милостива, сталкер. Огляделся по сторонам, сначала ствол увидел. Бронза с мелкокалиберной винтовкой фирмы «Браунинг» занималась. Она ведь к соревнованиям готовилась, не к войне. Лежит в дренажной канавке и на ней ни царапины.

  Бронза! – кричу и на руки хватаю.

Тут она у меня в руках и рассыпалась. Такая вот штука – газовая плазма из кумулятивной гранаты. Облачко пыли вместо человека, и все. Сел я рядом и попросил у Черного Сталкера дождя. Сам я это смести не смог бы, а любого другого убил бы на месте. Минут через десять ливень и хлынул. Я мог бы и подождать. Хоть день, хоть неделю. В темноте я стволы от винтовок подобрал, приклады тоже в пепел превратились. Рядом со мной уже Умник стоял, наверное, давно. В виде тележки с пулеметом. Щит аварийный подняли, она и вырвалась на оперативный простор. Сложил я на платформу грузовую железо обгорелое и пошел к оцеплению вокруг нашей казармы.

  Датчики наличия живых объектов в доме не фиксируют,   доложил офицер из контрразведки.

Овсов за какую то ниточку уцепился, сейчас весь клубок разматывал.

  Ушли они давно,   объясняю. – Это у нас артефакт перехода на вес брильянтов, а у «Монолита» рядовое снаряжение. Пошли, только саперов возьми. Не хватает еще на радость врагам на мине подорваться.

Саперы минут пять двери осматривали, только потом открыли.

И понял, что кое что из виду упустил. И что никто никуда не ушел. Все здесь были. Пока заварушка начиналась, Скрип успел до ангара доскочить за «Эскалибуром» и в холле их встретил.

Спохватились о нем только в среду, дверь сломали и в хату вошли, а на них водовоз Грибоедов, улыбаясь, смотрел из петли.

Вспомнил я о тебе поздно, брат легат, прости, а в остальном бард ошибся. У нас не по тексту пошло.

Эффект неожиданности Марк Аврелий Скрип Север на всю катушку использовал. Вон три головы в углу лежат. Стоял он чуть сбоку, чтоб меч на просторе вольно шел. Они в дверь заскакивали, а он их рубил. Потом сразу парочка вошла. Вот рука правая, по плечо отрубленная, а второго колющим выпадом в горло встретил. Но в это время еще двое успели внутрь протиснуться. Заметались, закружились. Экран очередью прострелен. Мы за воем штурмовиков и вертолетов не слышали ничего. Некоторые бы в отчаяние впали, но среди них нет и не будет воинов Рима. Кругом одни враги? Это же прекрасно. Своего по ошибке не заденешь. Руби все, что шевелится, пока не перестанет.

И Скрип оторвался на всю катушку. Кисть отсеченная, приклад напополам, кто то пытался им закрыться, а потом у «монолитовца» нервы сдали, и он в стену из гранатомета выстрелил. Такой вариант массового самоубийства. Но и Скрипа с собой на тот свет прихватили. Восемь – один. Боевая ничья. Поэтому за Еленой Прекрасной никто и не гнался. Некому было.

От меча только рукоятка осталась. Лезвие мелкими осколками разлетелось. Изумруд из перстня легата в зеленый порошок превратился. Снял я его с руки, мозоли кровавые на пальцах. Вспомнил, как сам лозу виноградную рубил на холме за домом. Я легат Митра из дома Агриппа.