Стартовую площадку я выбрал прямо в скале, у пирса для атомных подводных лодок. Если нам сюда бомбу кобальтовую бросят, потери будут минимальными. Только мы. И кусочек камня кубометров несколько тысяч. Не жалко.

Гонсалес с оператором речью человеческой не владеют, лепечут между собой словно снорки, радуются, что в историю войдут. Лишь бы не вляпались.

  Сразу после моего перехода артефакт в контейнер убирай, и улетайте. Можешь к нам на базу, или на Аляску к себе,   говорю я Кеннеди.

Здесь, прямо через полюс, до Америки рукой подать. Всего сто лет назад здесь люди за славой и деньгами через льды лезли, дрейфовали, Арктику покоряли. Вот она прямо передо мной. Не выглядит побежденной, честно скажу. Как подумаешь, сколько в это место сил и денег вложено, сразу понимаешь, почему у коммунистов мыло было по талонам. Или водка? Неважно.

Дал я «телепорт» сержанту в руки, сам приготовился, оператор съемку ведет с Умником на пару, и мы уже секунд тридцать в прямом эфире. Полусфера серебром сверкнула, есть контакт. Не уничтожили они вторую половину, и не убрали. Заработал переход. Я не я буду, если янки не умою.

  Что, сержант, хочешь славы? Иди за ней,   говорю.

Гонсалес серый стал с прозеленью. Боится до колик Зоны, нахлебался. Оскалился я в камеру, и на полусогнутых ногах в сияние серебристое вкатился. По глазам молнии сверкнули, волна по жилам пробежала, и смертью пахнуло.

Здравствуй, Зона, со свиданьицем!

Глава 3.

Сразу меня не убили. Уже хорошо, даже отлично. Тут я еще не был. Выглянул из за угла контейнера полувагонного и замер. Стояла прямо передо мной в тучи упираясь, труба ЧАЭС. Вот и попали к «Монолиту» в гости на обед, главное, не оказаться на нем главным блюдом. Поскреб перчаткой землю под ногами, сплошная корка. Метрах в двадцати тело в грунт впеклось. Тут локальные выбросы бывают, не стоит здесь задерживаться. Потряс я головой, мозги на место встали. Отсюда только Стрелок выбрался, да и тот на «грузовике смерти» с вывернутой наизнанку памятью. Месяц в себя приходил, потом Болотный Доктор его в чувство привел. Хорошая у них тогда команда подобралась. Однако, и у нас не хуже. Умник мне снайпера на крыше на тактическом экране обозначил, и кончилась пора лирических размышлений.

Сектант засел удачно. Только голова над железной арматурой торчит. До моего артефакта перехода, второй половинки, за которой я сюда пришел метр всего, только руку протяни, а потом надо будет еще метров тридцать пробежать до дыры в стене здания. Рискнуть его снять, или оставить в покое и тихо уйти? Не верю я, что «телепорт» парный без присмотра оставлен. Схвачу его, и сразу тревога поднимется. Тут во мне снайпер дырок и наделает, не совместимых с жизнью.

Буду на опережение работать. Сто семьдесят два метра. Поставил регулировку огня на одиночную стрельбу, на курок нажал легко, и пошел артефакт поднимать. Знал я, пуля ему точно под челюсть снизу вошла, и вместе с затылком в небо улетела. Закатил шар голубой в контейнер, погасла полусфера, и не успел я десяток шагов к зданию сделать, как за спиной серебром заполыхало. Руки сами «винторез» вскинули. Голова еще о чем то думала, а левого гостя уже к контейнеру снесло. Готов, только на этом моя фора кончилась, и второй патрульный «Монолита», мастер в экзоскелете, за связку труб ушел. Калибр у них в руках натовский, винтовки штурмовые, Леха Зомби тоже эту марку предпочитает, «Хеклер», с встроенным в корпус прицелом. Исключительно скорострельная машинка. Мир занят игрой, и каждый второй слегка замедляет свой шаг. Но только не я, я весел и пьян, я только сейчас начинаю играть.

Перекатился с боку на бок, винтовка снайперская кончиком ствола круги выписывает, над головой свинец чужой воздух рвет.