Отменил вызов у девочки диспетчера, она только обрадовалась. Не хотелось ей машину в темноту неизвестности посылать. Водитель мой заинтересовался, что это я так разошелся.

  Подельники твои,   поясняю ему ситуацию,   над нами посмеялись, сейчас наша очередь. Не буди лихо пока оно тихо, гласит народная мудрость, а маленький человек всегда прав. Глас народа – глас неба.

Загадочны речи авгуров и слова их невнятны, сказал мой внутренний голос на чистой имперской латыни. Слава Цезарю, ответил я ему. Ну, это мы посмотрим. Кое кто нам из семей патрициев не нравится. Гракхов бы надо вырезать под корень, очень люди вредные. Хорошо поговорили, душевно.

  Никогда бы не полез в это болото, если бы не нужда,   водитель сказал. – Предлагают тут вариант добрые люди, только не очень он мне по душе. Дочку в клинику положат, а мне предлагают контракт долгосрочный, пока лечение ее не отработаю. Придется соглашаться.

  Стой,   говорю. – Когда у тебя встреча с благодетелями?

  Послезавтра, в два часа у пивного зала.

  Умник, Овсову побудку, есть контакт,   говорю.

Весь сон как рукой сняло, зацепим сейчас затейников. Девочку значит в клинику. Пока отец жив – заложница, а убьем мы его, ее на мясо пустят. Больница с безотходным циклом. Ничего не пропадает. У меня зубы от злости свело. Сижу, рычу вполголоса. Овсов с Умником детали уточняют. А таких водителей на моей родине миллион. И все стрелять умеют, а думать нет. Ну, как тут с «Монолитом» бороться? Идея нужна. У них на подходе «Слеза бога» в мелкой расфасовке и кобальтовые бомбы по всему миру разложены, а у меня полтора десятка хороших парней. И кое что в запасе.

  Давай к банку «Смоленский», к центральному офису,   командую.

Подъехали, машину во двор загнали, водителя в комнату отдыха охраны устроили и я там же. Глупо уже домой ехать, пока ляжешь, уже пора вставать настанет. Уснули сразу.

Утром решил все таки форму одеть. Водитель на звон металлический глаза открыл. У меня ордена в три ряда на кителе висят. Французский крест офицерский «Почетного легиона», немецкий орден, польские «За военные заслуги» первой и второй степени, украинских наград полный набор, недаром уже многие говорят, что я Гетману сын родной, российских парочка затесалась. Китайские ордена золотом блестят.

  Значков нет,   говорю,   ни одного.

Подмигнул ему и пошел в машину на Москву загружаться. Дальше пусть наш контрразведчик работает, он профессионал, пусть делает, чему учили.

Сел в фургон, пристегнулся к креслу ремнем, не успел биржевые сводки отследить, как уже приехали. Притормозила машина напротив КПП, выскочил я на асфальт и пошел к проходной с табличкой грозной: «Запретная зона».

Совещание проводило российское управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. В основном они боролись с ветеринарами и аптекарями, но иногда ловили и тех, кто пытался разбогатеть, не давая им доли. Зоны были переполнены рядовыми наркоманами, потерявшими сначала деньги и здоровье, а потом и свободу. Зато отчеты отделов выглядели красиво. Даст наркоторговец совсем конченому человеку пакет с кокаином, разбавленным для экономии товара на три четверти зубным порошком, и пошлет его прямо в засаду. Там его и примут в крепкие руки. Распространение наркотика в крупных или особо крупных размерах. На, держи от суда срок немаленький. Все при деле.

Я бы с наркотиками за два дня покончил. Крестов не хватит, сказал с сомнением внутренний голос. В двадцать первом веке живем, успокоил я его, из пулеметов всех покосим. Или в баржу загрузим и в море утопим. Есть способы. В Бухенвальде музей с пятьдесят второго года всего, а до этого его печи и при советской администрации дымили, прорвемся.

Пробили куранты одиннадцать часов и все пошли в зал оперативного планирования.