Лицо Йиркуна было едва ли не бледнее лица Элрика.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя будут кормить маленькими кусочками плоти капитана Вальхарика, которые Доктор Шутник срежет с его тела. Могу тебя заверить, мясо капитана приготовят согласно твоему желанию. Мы не собираемся заставлять тебя есть его сырым, кузен.

Даже Дайвим Твар изумился, услышав эти слова Элрика. Разумеется, приговор был в духе Мелнибонэ и как нельзя лучше соответствовал шуточке принца Йиркуна, но вот чтобы его вынес Элрик… Нет, с императором явно произошла серьезная перемена.

Услышав свою судьбу, капитан Вальхарик вскрикнул в ужасе и со страхом уставился на принца, как будто тот уже начал лакомиться его плотью. Узурпатор отвернулся; плечи его вздрагивали.

— Значит, решено, — подытожил Элрик. — До полуночи принца Йиркуна содержать под стражей в его башне, а затем привести на пир.

Когда Йиркуна и капитана Вальхарика увели, к Элрику, который глядел перед собой невидящим взором, подошли Дайвим Твар и принцесса Киморил.

— Жестоко, но разумно, — одобрил Дайвим Твар.

— Оба они того заслуживают, — сказала Киморил.

— Конечно, конечно, — пробормотал Элрик. — Так поступил бы мой отец. Так поступил бы Йиркун, поменяйся мы с ним местами. Я лишь следую традициям и, значит, уже не сам по себе. И до конца дней своих придется мне сидеть на Рубиновом Троне, заботясь о благе престола!

— Прикажи, чтобы их убили сразу, — попросила Киморил. — Не из-за Йиркуна. Хоть он мне и брат, я его ненавижу лютой ненавистью. Из-за себя, Элрик. Ты перестаешь быть собой.

— Ну и что? Так тому и быть. Превращусь в безвольную марионетку, ниточки которой тянутся в прошлое на десять тысяч лет, к призракам предков, к воспоминаниям… Чем не жизнь?

— Быть может, поспав… — заговорил было Дайвим Твар.

— Я так чувствую, после нынешней ночи мне долго не захочется спать. Твой брат, Киморил, не умрет. После наказания — после того, как он отведает плоти капитана Вальхарика, — я намерен изгнать его. Он отправится в одиночестве в Молодые Королевства, лишенный всех своих регалий. Пусть как хочет и как сможет устраивается в землях варваров. Я полагаю, что приговор не так уж и суров.

— Он слишком мягок, — вмешалась Киморил. — Лучше убей Йиркуна. Прикажи солдатам сделать это прямо сейчас. Не дай ему времени собраться с мыслями.

— Да я не боюсь его замыслов, — Элрик устало поднялся. — А теперь оставьте меня. Я вам очень признателен, но мне надо подумать.

— Пойду к себе в башню готовиться к вечеру, — сказала Киморил и на мгновение прижалась губами к бледному лбу Элрика. Он поднял голову, преисполненный любви и нежности. Протянув руку, он коснулся ее волос, потом щеки.

— Помни, что я люблю тебя, Элрик, — сказала девушка.

— Я распоряжусь, чтобы стража проводила тебя до дома, — сказал ей Дайвим Твар. — И потом, тебе нужен новый капитан. Разреши, я выберу его сам.

— Спасибо, Дайвим Твар.

Они ушли. Элрик сидел на Рубиновом Троне, по-прежнему глядя перед собой. Рука, которой он время от времени касался лба, дрожала, и в странных алых глазах его была невыразимая мука.

Позднее он встал и со склоненной головой медленно прошел, сопровождаемый стражниками, в свои личные покои. У двери, которая вела в библиотеку, он помедлил. Словно следуя инстинкту, он искал утешения и забвения в знаниях, но сейчас вдруг почувствовал, что ему ненавистны свитки и книги. Их он винил за свои нелепые воззрения на мораль и справедливость. Их он винил за то, что, решившись вести себя, как подобает мелнибонэйскому монарху, ощущает собственную неправоту и беспомощность.