– Присмотри за ним, Руди, – рявкнул Питт в микрофон. – Он подбирается к кормовому пулемету!

Ганн ничего не сказал, только отбросил свое бесполезное оружие, нырнул в переднюю каюту и схватил там автомат «ремингтон ТР-870». Питт судорожно толкнул рукоять газа, резко закрутил штурвал влево, и судно с опасным креном развернулось носом против течения. Замолотили винты, за кормой вскипела вода, и «Каллиопа» рванулась вперед, как застоявшаяся скаковая лошадь.

На поверхности остались только пятна горючего и плавающие обломки. Канонерка Кету отправилась в свой последний путь – ко дну. Тонны воды хлынули в развороченный корпус, из которого повалил пар. Вода уже кружилась у коленей Кету, когда он добрался до кормовых тридцатимиллиметровых пулеметов, развернул стволы вслед удаляющейся спортивной яхте и отжал предохранитель.

– Осторожно, Ал! – отчаянно закричал Питт.

Его предупреждение заглушило шипение ракеты, выпущенной Джордино из башни. Струя оранжевого пламени и белого дыма устремилась по воздуху к канонерке. Но резкий поворот штурвала и внезапный скоростной рывок, сделанный Питтом, сбили прицел Джордино. Ракета просвистела над тонущей канонеркой и взорвалась среди прибрежных деревьев.

Рядом с Питтом в кокпите появился Ганн, тщательно прицелился и начал поливать Кету на корме из своего «ремингтона». Казалось, прошла куча времени, пока пули зацокали по торчащему пулемету и впились в тело капитана. Было слишком далеко, чтобы разглядеть, как в чертах его эбенового лица отражаются ненависть и крушение надежд. Не увидели они и того, что Кету, умирая, успел прицелиться. Сведенные агонией ладони мертвеца сжали гашетку, и по «Каллиопе» с визгом застучали пули. Питт мягко вышел из крутого поворота и положил яхту на левый борт, но сражение еще продолжалось и требовало новых жертв. Роковым оказалось то обстоятельство, что покойник из руин стрелял так точно, как не смог бы этого сделать и живым. Непрерывная очередь накрыла несущееся судно; пули, как злые осы, стали впиваться в аэродинамический навес над кокпитом и заднюю переборку, на которой были закреплены параболическая спутниковая антенна и антенна обычной связи, а также навигационный импульсный пеленгатор. В реку посыпались осколки. Вдребезги разлетелось и исчезло лобовое стекло кокпита. Ганн ничком бросился на палубу. Питт же мог только пригнуться над штурвалом, выводя судно из смертоносного шторма. Они не слышали звуков пуль из-за ревущих на полных оборотах дизельных турбин. Но видели, как вокруг них градом сыпались осколки.

И тут Джордино удалось прицелиться и выпустить последнюю ракету. Кормовая надстройка канонерки внезапно исчезла в разрыве дыма и огня, и она тут же затонула, взметнув огромный фонтан воды и разбрасывая капли горючего. Командующий военно-морскими силами Бенина и его речной флот канули в вечность.

Питт заставил себя повернуться и посмотреть на плавающие за кормой обломки, а потом на своих друзей. Ганн неуверенно поднимался на ноги, из рассеченной лысины текла кровь. Джордино выполз из машинного отделения, словно с поля для игры в гандбол – потный, усталый, но готовый к новой игре.

Он указал на реку.

– Вот теперь мы точно влипли, – прокричал он на ухо Питту.

– Может быть, и нет, – прокричал Питт в ответ. – С такой скоростью мы через двадцать минут уже окажемся в Нигере.

– Будем надеяться, что свидетелей не осталось.

– Дело не только в этом. Даже если никто здесь и не выжил, на берегу могли слышать стрельбу.

Ганн схватил Питта за руку и закричал:

– Как только окажемся в Нигере, тормози, вновь займемся исследованиями.

– Хорошо, – согласился Питт.

Он бросил быстрый взгляд на антенны, спутниковую и коммуникационную.